Через день после отъезда «Битлз» из США они появились на обложке журнала Ньюсуик, и в Великобритании их возвращение праздновалось так, словно это был национальный праздник. Аэропорт был переполнен толпами встречающих. В Музее восковых фигур появились фигуры Джорджа, Джона, Пола и Ринго, а их фотографии — на первой полосе всех британских газет и Журналов. Ринго удостоился особого почета. Тайным голосованием он был избран вице-президентом Университета Лидс.

Одним воскресным утром мать Ринго, Элси, проснулась от настойчивого стука в дверь. Целая толпа фанов, выехавшая накануне вечером из Лондона на автобусе, решила нанести ей визит.

«Что мне оставалось делать? — рассказывала Элси, — Я впустила их и угостила чаем с печеньями. Ведь онц проделали такой путь ради нашего Ритчи. Но они так ц не съели ни одного печенья. Они их завернули и взяли с собой в качестве сувениров. Они попросили меня показать его кровать. И они по очереди ложились на нее, издавая какие-то стоны»[37].

Молниеносная слава Джорджа также стала предметом гордости его близких. Все сомнения Гарольда растворились в оглушительном успехе сына, его братья, Гарри и Пит, вспоминали все подробности детства своего младшего брата, а мать, Луиз, занималась его поклонниками. Каждую неделю она ездила в Клуб поклонников «Битлз» в Ливерпуле, чтобы привести домой всю корреспонденцию и фотографии. Затем допоздна отвечала на письма поклонников, количество которых часто доходило до 2000 в месяц. Полки по всем стенам их нового дома были заставлены подарками, присланными со всех концов света. На одной из стен висел золотой щит, на котором было написано: «Гарольду и Луиз Харрисон в благодарность за их внимание, уделенное людям „Битлз“ во всем мире». Это был подарок из Калифорнии от «Объединения поклонников „Битлз“» в Помоне.

Когда Джорджу исполнился 21 год, к ним в дом, в Вейвертри, пришло около миллиона открыток, писем и подарков — огромная куча писем и открыток, доставленная семью грузовиками долго лежала у ворот дома Харрисонов. По отзывам почтового департамента, после королевской семьи они получили в тот день самое большое количество писем в стране. В день рождения Джорджа орущие фаны окружили дом его родителей. Девушки целовали дверной звонок[38].

«Неужели тебе приходится все время терпеть такое?» — спросил один полицейский Луиз. — Я бы сошел с ума»[39].

То, что, благодаря его успеху, родители превратились в местных знаменитостей, забавляло Джорджа. Боги переместили его в райский мир индустрии развлечений. И одним из преимуществ такого перемещения было то, что в этот же рай попали его родители. Раньше люди говорили: «Вон идет Гарри». Теперь: «Вон идет отец Джорджа». И мать Джорджа чувствовала, что стала знаменитостью.

«Люди думают, что мы должны измениться из-за того, что Джордж стал звездой, — говорила Луиз. — На днях мы были на свадьбе одного из его поклонников, где услышали следующее: «Разве вам интересно проводить время с простыми людьми?» Они думают, что мы такие важные и носим исключительно норковые шубы.

Джордж был очень рад, что мог отплатить им за все, что они для него сделали. Гарольд все еще работал водителем автобуса. Как-то Джордж спросил отца, сколько денег он зарабатывает.

«10 фунтов стерлингов и два шиллинга», — ответил тот.

«В день?» — спросил Джордж.

«В неделю», — сказал Гарольд.

«И это после 32-летнего стажа работы?!» — изумился Джордж. — Папа, пожалуйста, уходи на пенсию. Я буду давать тебе в 3 раза больше. Я обеспечу тебя на 10 лет вперед».

Гарольд согласился и с тем, что пора уходить на пенсию, и с тем, что недооценивал музыкальный бизнес[40].

Джордж уже понимал, что успех имеет издержки, но кое-что его начало серьезно беспокоить: «Нас раздражает, — сказал он в интервью для молодежного журнала „Рейв“, — что люди относятся к нам так, словно мы неодушевленные предметы».

Джордж зажил так, как подобает рок-звезде. Он и Ринго переехали в Лондон и сняли на двоих квартиру за 45 фунтов стерлингов в неделю: по тем временам это была огромная сумма, но зато у каждого была своя ванная комната. Это было удивительное время. От их дома можно было пешком дойти до джазовых и ночных клубов, до всевозможных ресторанов, где они могли поесть то, что никогда раньше не пробовали. Они заказывали блюда из французской кухни, ближневосточной и еврейской. Вокруг них буйствовали цвета — на улицах, на витринах магазинов розовый и фиолетовый, желтый, оранжевый и красный. Джордж и Ринго одевались экстравагантно и до рассвета засиживались в таких клубах, как «Сэддл Рум», членом которого был принц Филлип. К четырем утра они уже были слишком «тепленькими», чтобы сесть за руль, и возвращались домой в принадлежавшем клубу экипаже, запряженном лошадьми.

Купаться в славе благодаря тому, что ты один из «Битлз», приносило особое удовлетворение, потому что они добились этого, несмотря на предубеждения в отношении ансамблей из Ливерпуля. «Вся английская музыкальная индустрия была сосредоточена в Лондоне, — вспоминал Билл Гэрри. — В Америке был Детройт, Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Нэшвил — разные центры, в которых делалась разная музыка. Здесь все было сконцентрировано в Лондоне, все контролировалось Лондоном, и Лондон никогда не принял бы кого-то с ливерпульским акцентом. На людей с ливерпульским акцентом смотрели как на воров и грабителей, таким людям невозможно было устроиться на приличную работу. Только на завод или в доки. Успех «Битлз» означал для нас успех Ливерпуля».

Джордж покупал дорогую обувь, носил сшитые на заказ сорочки, ездил на шикарных автомобилях. С раннего детства он мечтал ездить на большой скорости, и одной из его первых покупок был темно-зеленый «Ягуар ХК14» с мотором в 190 лошадиных сил, с максимальной скоростью до 210 милей в час. Затем к нему прибавились «Астон Мартин ДиВи5», «Астон Мини» и черный «мерседес».

Давая интервью журналистам, он отрицал тот факт, что его образ жизни сильно изменился. «Я привык к яичнице и чипсам, — сказал он корреспонденту «Дейли Мейл» в апреле 1964 года. — Мне нравится и черная икра. Но я до сих пор предпочитаю бутерброд с яйцами. Единственное, что изменилось, — это бесплатная дюжина яиц, которую я получаю за подобные слова от компании, производящей яйца».

Фильм «Ночь тяжелого дня» (A hard day’s night), в котором «Битлз» снялись в главных ролях, принесла им еще больший успех. Его начали снимать через 3 недели после шоу Эда Салливана. Еще до начала съемок Джордж обратил внимание на одну из участниц фильма, 19-летнюю красавицу Пэтти Бойд. Это была длинноногая блондинка с обворожительной улыбкой. Благодаря широко распахнутым голубым глазам, она казалась по детски беззащитной. Как-то она попросила у Джорджа автограф, и, растерявшись, он решил выразить свои чувства, нарисовав под своим именем маленькие сердечки. Потрясающая молодая манекенщица была бы не досягаема для сына ливерпульского водителя автобуса, не закончившего даже среднюю школу, но для битла она была вполне подходящей парой. Джордж ухаживал за ней надлежащим образом: они начали регулярно встречаться. Через неделю Пэтти представила его своей семье. Через месяц она жила с ним в его доме, в Эшере.