Его глаза сузились, и она поняла, что он отчасти догадался, о чем она думает. Она старательно стерла с лица всякое выражение.

Взглянув на стоявшую поодаль Мину, Жизлан моментально отбросила все мысли о том, чтобы победить в их словесной дуэли. Какое это имело значение по сравнению с будущим ее сестры?

Она чуть ближе придвинулась к нему:

– Вы обещаете, что позволите Мине уехать?

– Я же дал вам слово.

Беда была в том, что Жизлан не была уверена, достаточно ли этого. Ей было известно, что этот человек строго придерживался кодекса чести, но в условиях, когда вся власть находится в его руках… не захочет ли он оставить Мину в заложницах, чтобы быть уверенным в хорошем поведении самой Жизлан? Насколько он был бессердечным?

Внезапно он схватил ее за руку. Она с изумлением заглянула в его глаза.

– Перестаньте кукситься. С вашей сестрой все будет в порядке. – Она открыла было рот, но он крепче сжал ее руку и повернулся к собравшимся. – Пойдемте, пора покончить с нашей свадьбой.

Жизлан взяла себя в руки, сдерживая страх. Если это нужно будет для того, чтобы обеспечить свободу ее сестре, она пройдет через это, и пусть будут прокляты все трусы, собравшиеся здесь. Она не покажет им своих страданий. Жизлан вздернула подбородок и сделала шаг навстречу своей судьбе.

Жизлан стояла на бетонной полосе, чувствуя, как прохладный вечерний ветерок обдувает ее щеки. Она с трудом удерживала на лице улыбку. Ее новоиспеченный муж стоял рядом с ней и следил за всем, что происходило между сестрами. Даже сейчас, поцеловав Мину на прощание, она чувствовала рядом его присутствие, словно он не доверял ей и боялся, что она рванется к самолету, который должен был доставить Мину во Францию.

Или, что более вероятно, он изображал преданного супруга, чтобы создать соответствующее впечатление у собравшихся репортеров, которые непрерывно щелкали камерами.

– Со мной все будет в порядке, – прошептала Мина. – Тебе не о чем беспокоиться. Но как ты, Жизлан? Мне не хочется покидать тебя.

Жизлан покачала головой:

– Не волнуйся за меня. Не забывай, я теперь королева. Кроме того, нет смысла нам обеим оставаться здесь. У тебя есть шанс делать то, что тебе нравится.

– А ты? Разве ты не заслуживаешь…

Жизлан подняла руку, заставив ее умолкнуть.

– Это был мой выбор, Мина. – Она не рассказала сестре о том, что Хусейн пригрозил жениться на ней в случае ее отказа. – При моем участии передача власти пройдет спокойно, и если я смогу помочь сохранить мир в стране… – Она пожала плечами. – Это мой долг.

Мина нахмурилась:

– Ты все эти годы только и делала, что выполняла свой долг. Ты…

Какое-то движение рядом с ней заставило Жизлан обернуться. Это был Хусейн. Он приближался к ней с бесстрастным выражением лица.

– Пора.

Жизлан крепко обняла сестру:

– Не забывай…

– Знаю, знаю. Я позвоню тебе сразу же, как устроюсь там. И буду регулярно звонить тебе. И я повидаюсь с Жан-Полем и выясню, как у него дела.

– Прекрасно. Скажи ему, что я с нетерпением жду от него вестей.

Мина направилась к трапу самолета. Внезапно она показалась Жизлан повзрослевшей, но все равно она не могла не беспокоиться о ней и о том, как она будет жить впервые вдали от дома.

– С ней все будет в порядке.

К удивлению Жизлан, глубокий голос Хусейна показался ей успокаивающим. Она кивнула, и ее горло сжалось. Мина поднялась по трапу и оглянулась, чтобы помахать им рукой. Жизлан подняла в ответ руку:

– Конечно, с ней все будет в порядке.

Но тревога сжимала ей сердце.

– Я просил нашего посла в Париже приглядывать за ней. И мой друг, профессор из Сорбонны, обещал пригласить ее на обед. У него есть дети ее возраста, так что, может быть, они подружатся.

Жизлан с изумлением повернулась к нему. Она уже тоже просила их посла проследить за Миной. И он сделал то же самое? Это было не похоже на эгоистичного бандита. Это было проявлением заботы, как будто он действительно беспокоился о ее сестре.

– Что вас так удивляет? Теперь она и моя сестра. – Он приподнял бровь. – Или вас поразил тот факт, что я дружен с таким цивилизованным человеком, как профессор из Сорбонны?

И это тоже. Но неужели он и вправду считал себя обязанным заботиться теперь о благополучии ее сестры? Идея воспринимать этого человека в роли защитника была такой новой для Жизлан, что она приоткрыла рот.

– Не нужно, не отвечайте. Я догадываюсь, что вы можете сказать.

Его губы сжались, и на мгновение Жизлан показалось, что он разочарован ее реакцией. Но это было невозможно.

– Это очень мило с вашей стороны, – пробормотала она.

Он взял ее за руку и повел к ожидавшему их лимузину. Фотографы деловито защелкали камерами. И этим объяснялось его поведение – и то, как он нежно держал ее за руку, и его забота о благополучии Мины. Иллюзия счастливого брака поможет ему получить то, чего он действительно хотел, – трон Джейрута. И все, что он делал, он делал для достижения этой цели.

Осознание этого охладило ее кровь, и она гордой походкой направилась к машине. Она вышла замуж за человека, которого ненавидела.

– Кто такой Жан-Поль?

– Прошу прощения?

Она споткнулась, и он прижал ее к себе. Ее пульс участился от соприкосновения с его телом.

– Жан-Поль. – Его голос был тихим, но суровым. – Мужчина, от которого вы с таким нетерпением ждете вестей. Это любовник?

Жизлан повернулась и посмотрела ему в глаза. Они сделались почти серебряными, и она удивилась тому, как они меняют цвет в зависимости от его настроения. Но еще больше ее удивил его интерес. Он что, боялся, что возможный любовник развеет иллюзию их счастливого брака?

Жан-Поль годился ей в дедушки, и хотя их отношения были дружескими, они базировались на деловом интересе. Он помогал ей в ее новом предприятии по возрождению парфюмерной промышленности в Джейруте. Это могло принести стране немалый доход, а множество людей обеспечить работой.

Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.

– Я не имею намерения допрашивать вас о вашей интимной жизни, но я также и не собираюсь делиться с вами информацией относительно моей.

Его длинные пальцы сильнее сжали ее руку. Он был явно недоволен.

Жизлан была в восторге оттого, что хоть чуть-чуть поквиталась с человеком, который ворвался в ее жизнь и начал принимать за нее решения, словно она была не способна к самостоятельным действиям.

– Боитесь, что рассказ затянется надолго?

Его губы раздвинулись, и издалека это можно было принять за улыбку, но вблизи было видно, что он всего лишь обнажил свои сильные белоснежные зубы. Как волк, наблюдающий за аппетитной овцой.