– Нет, я уверена, что нет, – едва слышно отвечаю я. – Он… он владеет магией. Я узнаю это ощущение.

Когда я выхожу в поле, Дара больше не произносит ни слова. Световые ленты вокруг мальчика удлиняются, его сфера так близка, что я могу протянуть руку и коснуться золотистого контура.

– Разве это не прекрасно, Дара? – шепчу я, но она не отвечает.

Я замираю на месте, не решаясь сделать ещё один шаг. Мальчик меня пока не замечает, но я не могу противиться желанию узнать его имя. Узнать, как он называет свой дивный талант. Дара разозлится, но я не могу подавить внезапное тягучее желание познакомиться с кем-то ещё, кто мог бы меня понять. Кто мог бы понять, что это такое – владеть магией и всем, что она за собой влечёт. И даже поговорить с этим человеком, а не просто наблюдать со стороны, как я обычно делаю.

Моё решение бесповоротно. Я иду дальше в поле, позволяя музыке и свету окутать меня теплом точно от полыхающего костра. Я опускаю взгляд себе под ноги – и в шоке замираю на месте.

Моя тень исчезла. Её голос, мой вечный утешитель, умолк. Сверкающий свет заполняет всё поле, и на нём нет места теням. Холод бежит у меня по рукам, но мои ноги идут дальше.

На полпути через поле мальчик замечает меня. Его голос обрывается, музыка и свет исчезают.

Я резко останавливаюсь, замерев под его взглядом. Как глупо я, должно быть, выгляжу, появившись перед ним с мешком из-под муки на плече и с открытым ртом.

Он бледнеет и пятится назад.

– Привет, – говорю я. – Прости, я просто… Я услышала, как ты поёшь, и это было так мило.

Мальчик с опаской оглядывается, и я вдруг понимаю, что его кожа и волосы не золотистые, как казалось поначалу. Это была игра света. У него бледная кожа, а волосы тускло-светлые. У него самые зелёные глаза, какие я только видела.

– Я просто хотела поздороваться. – Я мну в руках мешок, жалея, что это единственное объяснение, которое я смогла придумать.

Мальчик немного успокаивается:

– Всё в порядке. Просто ты так неожиданно появилась. Я никогда никого не видел среди этих холмов.

Я хмурюсь:

– Тогда что ты здесь делаешь? Поблизости есть деревня?

– Я мог бы то же самое спросить у тебя. – Он качает головой и подходит чуть ближе. – Я живу не в деревне. Я живу здесь.

– В лесу?

– Да.

Мы идём друг к другу как в замедленном танце: несколько шагов он, несколько – я, и вскоре между нами остаётся всего пара футов.

– Совсем один? – спрашиваю я.

Он смеётся, и его смех, звенящий и чистый, напоминает мне песню.

– Мои родители живут в доме неподалёку. – Он резко замолкает, как будто пожалел, что проговорился.

– Прости, я не собиралась ничего выпытывать. У тебя замечательный голос.

Его щёки алеют, и он смотрит себе под ноги.

– Спасибо. – Он водит ногой по лежащему рядом камню. – Что ты здесь делаешь?

Теперь моя очередь опустить глаза.

– Ври, – командует Дара, так неожиданно появившись за моей спиной, что я даже сомневаюсь, правда ли она исчезала. – Ты должна ему соврать. Это единственный разумный выход. Мы никого не знаем за пределами особняка и должны быть осторожными.

Меня коробит мысль о том, что придётся лгать единственному владеющему магией человеку, которого я встречала, но всё-таки это правильнее, чем рассказать всем и каждому, кто я такая. Особенно когда гвардейцы всё ещё охотятся за мной. Теперь, когда мне довелось узнать, что люди на самом деле думают о моей магии, я сначала должна узнать этого мальчика получше. Я не знаю, выдержу ли, если ещё один человек будет шарахаться от меня только потому, что я ткачиха теней. Или ещё хуже – сочтёт меня сумасшедшей, потому что со своей тенью я тоже разговариваю.

– Я… я работала в поместье к востоку отсюда. У меня была жестокая хозяйка, и… в общем, я вроде как скрываюсь от неё. По крайней мере до тех пор, пока не найду новое место, – говорю я и сама удивляюсь, как легко ложь слетает у меня с языка.

Какое-то время мальчик молча смотрит на меня.

– Покажи ему свои синяки, – шепчет Дара. – Это должно его убедить.

Магия света так меня заворожила, что я почти забыла о своём утреннем приключении, после которого мои руки и ноги сплошь покрыты синяками и ссадинами. Они ныли всю дорогу досюда.

– У меня была злая хозяйка, – я закатываю рукава, будучи не в состоянии смотреть мальчику в глаза. Царапин больше, чем я думала, и они горят, когда я касаюсь их тканью. Мальчик со свистом втягивает воздух, и его лицо смягчается.

– Тебе нужно промыть эти ссадины, – говорит он. – А от синяков помогает компресс. – Он снова смотрит на меня долгим взглядом, а затем протягивает мне руку. – Я Лукас.

Я беру его руку и пожимаю:

– Эммелина.

– Если хочешь, я могу проводить тебя в мой дом, и мама тебя подлатает.

Я улыбаюсь:

– Спасибо, ты очень добрый.

Я иду за ним, Дара вздыхает, но я не могу спросить её почему, не привлекая внимания. Мальчик ведёт меня в лес по другую сторону поля и дальше по тропинке, полускрытой в лесной подстилке. Меня так и распирает спросить про его магию, но, учитывая, как он отреагировал на то, что его застали за пением, я боюсь, что могу разрушить то хрупкое доверие, которое нам удалось соткать. Я решаю подождать, когда срок нашего знакомства не будет ограничиваться несколькими мимолётными мгновениями.

– Обычно мы здесь людей не видим, – говорит Лукас. – Путешественники иногда заходят, но уж точно не моего возраста и не в одиночку.

– Ты уверен, что твои родители не будут против, если ты приведёшь меня к себе домой?

Он качает головой, и солнечный луч вплетается в его волосы.

– Маме понравится, что в доме есть девочка, – он оборачивается через плечо и улыбается. – Думаю, иногда ей слегка надоедает, что целыми днями она видит только нас с папой.

Неожиданно для себя я смеюсь. Мне трудно представить его маму, которая будет рада видеть меня в своём доме.

Впереди деревья расступаются, открывая вид на поляну. В центре неё стоит причудливый белый домик с зелёными ставнями. Перед домом разбиты несколько клумб с полевыми цветами, а вдоль стены тянутся грядки. За ними вырисовывается небольшой сарай. Всё это так просто, мило и совсем не похоже на мой собственный дом.

– Ты идёшь? –