– …Нет смысла заниматься ремонтом и переоснащением уста-ревшего спускаемого аппарата, который в данный момент находится в составе «Марса», – стремительной походкой шел по коридору тренировочного комплекса глава Роскосмоса.

Образцов едва поспевал за шефом.

– Предлагаешь заменить его тем аппаратом, на котором полетят наши ребята? – уловил он идею.

– А почему нет? Что мешает это сделать?! Нам ведь все равно на орбите придется выполнить перестыковку.

– Согласен. Оранжерея для полета на Луну не нужна. Только лишний вес и соответственно лишний расход топлива.

– Вот и я о том же! А если делать перекомпоновку корабля, то какого черта не заменить старый спускаемый аппарат на современ-ный?

– Резонно. Во-первых, выиграем время. Во-вторых, меньше трудозатрат и риска…

Руководство Роскосмоса прибыло в Центр подготовки космонавтов имени Юрия Алексеевича Гагарина с рабочим визитом. Заодно решили проведать отобранную четверку кандидатов. Вся группа недавно закончила занятия в зале кораблей серии «Союз» и в данный момент перемещалась в здание, где располагалась центрифуга и другие медицинские штучки для исследований и тренировок.

В конце коридора навстречу попался начальник тренажного комплекса.

– Юрий Семенович, – окликнул его Воробьев.

– Да, Игорь Александрович, – остановился тот.

– Как вам свежая группа?

– Вы о «лунатиках»?

– О них, родимых.

– Нормальные ребята, работают неплохо. Троих-то я знаю, по прошлым тренировкам, а к новенькому пока присматриваюсь.

– Нас как раз интересует новенький…

При отборе кандидатов у членов комиссии больше всего сомнений и вопросов вызывал полковник Басаргин. Причиной тому являлся его возраст. Что ни говори, а сорок для начала космической карьеры – многовато. Сам полковник был другого мнения и на всех тестах выдал отменные результаты, что и решило дело в его пользу. Однако сомнений у руководства от этого не убавилось – Воробьев по-прежнему полагал, что на Луну лучше отправить экипаж помоложе.

– А новенький, я вам доложу, ничего парень, – улыбнулся Юрий Семенович. – Особенно порадовала его память. Сегодня гонял их по предстартовой подготовке, так ему достаточно один раз прочитать технологию и все – действует так, словно уже пять полетов за плечами.

– Что ж, это радует, – пробурчал Воробьев. – Спасибо, не будем вас задерживать…

* * *

«Марс-экспресс» не хотел впускать не прошенных гостей – запорный механизм люка долго не поддавался. Командир с инженером по очереди налегали на его рукояти, покуда заиндевевший металл не стронулся с места.

– Наконец-то, – тяжело дышал пилот. – Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется?

– Знаю, – уверенно ответил товарищ. – Минут пятнадцать повисеть в невесомости без движения и восстановить дыхание.

– Не угадал.

– А что тогда?

– Снять шлем и стереть с лица капли пота.

Тяжелая крышка люка отъехала в строну. Впереди была темнота, холод и неизвестность.

– Пошли, – включил фонарь командир.

Космонавты друг за другом двинулись в чрево «Марса»…

Внутри бытового отсека не было беспорядка, только возле борта замер на одном месте раскрытый блокнот, забытый кем-то из погибших космонавтов. Именно из этого отсека тридцать лет назад они в последний раз вышли в открытый космос и больше не вернулись.

Почти все внутри покрывал толстый слой инея: приборные панели, клавиши, лампочки, тумблеры, бортжурналы, инструкции, стены… Вся влага, когда-то содержавшаяся в здешнем воздухе, осела на предметы и кристаллизовалась.

Вещи, оставленные космонавтами перед облачением в скафандры, были аккуратно сложены в специальные шкафчики; два тонких матерчатых шлемофона с гарнитурами виднелись из-под широких резинок, коими удерживались возле стенок. К ручке одного из шкафчиков были пристегнуты наручные часы.

Командир приблизился к ним, осторожно потрогал и повернул к себе циферблатом. Но стрелок не увидел – стекло, как все остальное было покрыто слоем инея.

Осмотрев отсек, экипаж «Союза» двинулся дальше – к закрытому люку, ведущему в оранжерею…

* * *

Этот тренажер ненавидели все космонавты. Все до единого. Даже те, кто успел неоднократно побывать в космосе. С виду полная ерунда – простенькое офисное кресло с низкой спинкой, посаженное на тонкую ось. Сама сидушка забрана целлофаном, но этому имелась веская причина: из-за способности быстро вращаться она часто орошалась содержимым желудков испытуемых. В небольшой зал, где находился данный тренажер и зашли гости из Москвы.

Из кресла в этот момент врачи вынимали очередную жертву. Именно вынимали, ибо кандидат заваливался на бок, стремясь распластаться на полу. Паркетный пол вокруг кресла был изрядно забрызган рвотными массами, которые ловко собирала шваброй привыкшая к подобной работе уборщица.

Воробьев с Образцовым остановились поодаль у другого медицинского тренажера – качелей Хилова. Главный врач заметил их появление, подошел, поздоровался и доложил о ходе испытаний.

– Тренировку на центрифуге прошли все четверо. Результат – норма.

– Чего не скажешь о кресле, – улыбнувшись, кивнул на трудившуюся уборщицу глава Роскосмоса.

– Да, желудки троих кресло очистило полностью.

– Троих? – удивленно переспросил Образцов.

– Кандидат Басаргин выдержал вращение в течение полутора минут при норме в одну минуту, – произнес доктор с нотками уважительного удивления.

Обернувшись к сидевшим у дальнего окна кандидатам, Воробьев нашел среди них Басаргина. Тот как ни в чем ни бывало завязывал шнурок на правой кроссовке и о чем-то тихо переговаривался с напарником – Михаилом Матюшиным.

Воробьев не поверил своим подслеповатым глазам. Достав из кармана очки, он водрузил их на нос и, подозрительно прищурившись, еще разок присмотрелся к кандидату.

– Неужели просидел полторы минуты? – переспроси он.

– Представьте, да. И даже кресло покинул сам, когда его отвязали. За пятнадцать лет мой работы в Центре это едва ли не второй случай.

Тренировочный комплекс руководство Роскосмоса покидало в молчаливой задумчивости. По дороге в Звездный и Воробьев, и Образцов были уверены в выборе основного экипажа для выполнения лунной мисси. Сейчас такой уверенности не было…

* * *

Прибывший к «Марсу» экипаж должен был выявить и проанализировать повреждения, полученные кораблем при взрыве тридцать лет назад. И в первую очередь специалистов на Земле интересовала герметичность корпуса каждого из модулей. Подав на бортовую сеть «Марса» напряжение от бортовой энергосети «Союза», космонавты оживили датчики и после этого получили возможность считывать некоторую информацию, поочередно подбираясь к люкам модулей.