урывками, как Харси разбила уже почти пустую бутылку о голову какого-то парнишки, который попытался ее обнять и ухватил за грудь, как потом, когда парня утащили отливать водой, она учила его самого, как правильно целоваться, как потом он пел песню рабов, безбожно искажая мелодию, а ему подпевали.

— Так вино всегда действует? — с легким ужасом спросил Шарби.

— Ага. Когда перепьешь. Ох! — она попробовала наклониться, но оставила эти попытки. — Хорошее было у тебя лекарство… Где добыл?

— Дал тот человек, который освободил и к Вейвару в учение отправил.

— Хороший, наверное, человек…

— Замечательный! Да, Харси, а что ты тогда за спину бросала?

— Перец. Если бы нас с собаками искали, сразу бы нашли. А так я перцем следы посыпала, да еще и круг замкнула, чтобы не знали, куда мы залезли. Дорого, конечно, аура на два перца потратила, но оно того стоит — собачий лай слышал?

Шарби кивнул. Девушка еще раз попробовала наклониться, но опять охнула и потерла себе лоб.

— Шарби, там под кроватью деньги. Вытащи, если сил хватит.

Сил понадобилось не так уж и много. Шарби вытащил тяжелый мешок, с усилием заволок его на кровать и развязал.

— Тут десятки не хватает, потратила на праздник. Но это — за мой счет, тем более, что ты и на аур не съел. Отсчитывай двести пятьдесят — это твоя половина. Уж не знаю, на что этому хмырю пояс — но заплатил он за него пятьсот золотых!

— Харси, я же маленький! Мне придется в Брайнар возвращаться. Как я столько утащу? У Вейвара лежит около пятидесяти ауров. Ну, возьму я сто — и так тяжело нести будет, куда больше-то?

Харси задумалась.

— Ладно. Буду тебе еще сто пятьдесят должна. Будешь у нас — напомни. А не будет у меня денег — я отработаю!

— Хорошо, — улыбнулся Шарби, — обязательно!

Он отсчитал сто монет, сложил их в мешок, валявшийся на полу, и пошел в свою комнату, где сидел Вейвар.

— А, проснулся, — буркнул тот, — а я, пока ты дрых, сходил к одному человечку. Тот грамотой владеет, я ему письмецо продиктовал. Отнесешь к своему Мастер-Лорду.

— Ты отправляешь меня назад?

— Ну, да. Сколько ты на мне висеть еще будешь? Все! То задание было последним. Раз целым выбрался, значит учить тебя больше нечему. Теперь ты будешь магу книги воровать.

— А ты воровал для него книги?

Вейвар сморщился, как от зубной боли.

— Ничего я тебе не говорил! Собирай вещи, да уматывай! Если повезет, на ближайший корабль до Брайнара успеешь… Убирайся!

Вейвар кинул на кровать запечатанный пакет. Шарби аккуратно убрал его в карман, рядом с украденными бумагами. Затем он переложил все деньги в один мешок, добавил одежду туда же, устроил его на спине поудобнее и посмотрел на свои инструменты. Хорошие, но плыть в другой город… И так у него золото, тяжело. А, если его обыщут стражники и найдут еще и воровской инструмент? Он решительно повернулся и вышел, не попрощавшись с Вейваром. А вот с Харси не попрощаться он не мог.

Девушка сидела на постели и тупо смотрела перед собой.

— Харси, я уезжаю! Вейвар отправил меня назад!

— Уже? А я так хотела еще с тобой поработать… Ладно, давай, поцелуемся на прощание!

Шарби ощутил сухие губы и старательно чмокнул.

— Все забыл! — рассмеялась Харси и вдруг посерьезнела. — Слушай, у тебя же деньги с собой, не боишься, ограбят?

Шарби даже не задумывался над этим.

— Я же в деле!

— И ты думаешь, все об этом знают? На, — Харси вытащила откуда-то из-под одежды кинжал в ножнах. — Самое воровское оружие — можно просто порезать, а можно хорошо под ребра ткнуть — и убьешь!

Несколько минут у Шарби ушло на то, чтобы приладить кинжал под курткой, научиться быстро его вытаскивать и хоть как-то управляться им. Но к ножу, пусть и кухонному, он был привычен, так что это оказалось не слишком сложным.

— До свидания, Харси!

— Знаешь, называй меня Киской!

Шарби улыбнулся.

— До свидания, Харси-Киска!

— До свидания, Шарби!

Проезд до Брайнара стоил всего-то три аргента, правда в полутемном трюме, но что в этом было такого? Зато развязывать мешок и показывать всем золото не пришлось. У Шарби в карманах осталось еще несколько медяков: на хлеб и воду хватит. Он забился в уголок и прилег, опираясь на свой мешок. Медлительный корабль, наконец, отчалил. И сейчас же в середине трюма появились двое, одетые как крестьяне. Два здоровых парня, которые подходили к пассажирам, разговаривали с ними, что-то получали и совали в свои мешки. Тут Шарби понял — вот они, мелкие грабители! Но у него не было лишней мелочи. Был только кинжал. Он встал, прижался к стене, судорожно нащупывая рукоятку под одеждой одной рукой, и сложив воровской знак другой.

— Слыш, сопляк, а у тебя пара аргентов найдется для хороших людей? — растягивая слова произнес один.

Отвыкшего от такого обращения Шарби просто затрясло.

— Да че с ним говорить? Пошарь у него в мешке! Вон какой набитый! — приказал другой.

Только Шарби было примерился полоснуть его кинжалом, как сзади возникла громадная тень, и парни разлетелись в стороны.

— А ну, брысь в угол! — рявкнул чей-то бас. — Быстро, пока головы не поотрывал!

Перед Шарби возник человек — довольно высокий и невероятно широкий. Из него одного можно было сделать сразу обоих грабителей.

— Меня Бык кличут, — прогудел он, обращаясь к Шарби, — я тебя знаю, видел, как ты этой ночью с Харселой зажигал. Уж извини, мелкий, не припомню как тебя зовут.

— Шарбоин. Можно просто — Шарби. Спасибо тебе! — вежливо ответил мальчик.

— Не за что. Чтоб я допустил, чтобы какая деревенщина своих обидела?

Тут он подмигнул мальчику.

— А узнает Харсела — она мне глаза выцарапает — и за дело!

— Она хорошая, — кивнул Шарби.

— Да… Я ее, недотрогу, помню такой, как ты… — он размахнулся, чтобы хлопнуть Шарби по плечу, но вовремя опомнился и только легонько толкнул его кончиками пальцев в плечо. — Что, решил на другое место перебраться?

— Да, в Брайнар.

— А к кому обращаться, знаешь?

— Найду.

— Эх, мальчишка! Разве так можно? Зайдешь в «Бычий глаз», это недалеко от башни магов, сошлись на меня. Да и Вейвара там должны знать. Усек?

— Да, спасибо тебе, Бык. А ты тоже в Брайнар?

— Нет. Там, за Брайнаром, в предгорьях, есть шахта, железо добывают. При шахте — поселок, да пост стражи, потому что шахта королю принадлежит. Едет тут, наверху, один торговец. Брат у него там держит трактир, и в трактире, боги знают, что