— Ты как?

— Терпимо, — через силу улыбнулась она. На самом деле она была измотана. Все силы, накопленные во время прогулок на природе, были исчерпаны. Сейчас она не могла бы даже выпустить белую волчицу. Ангел помогла ей подняться, но в этот момент ее, ведьму, вампиршу и Диего как языком слизнуло. Настя рассеянно моргнула.

В воздухе под потолком театра стала сгущаться тьма: в зал спускался на крыльях огромный рогатый демон, он смахнул хвостом агентов, чтобы они ему не мешались, ребята упали в другом конце зала. Ему нужна была только эта маленькая девчонка, которую нужно уничтожить, чтобы не мешалась под ногами.

Люцифер надвигался на Настю и Наташу. Насте было страшно, и она понимала, что против него не выстоять и минуты. И он это понимал, она видела торжество в его глазах. Наташа больно вцепилась ей в плечи, спрятала голову за ее спиной и вся тряслась как осиновый лист. «Это даже хорошо, — успела подумать Настя. — Так она не сможет понять, что ее защитница тоже дрожит».

Настя глубоко вдохнула воздух, сердце билось так быстро, что могло разорваться в любую секунду, от этого быстрого ритма голова кружилась. Единственным препятствием между Люцифером и Настей был горящий меч.

Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но остановилась: губы жалко сводило дрожью. Вот Люцифер протянул руку к девушкам. Настя понимала, что ее движения ограничены вцепившейся в нее Наташей. Она не двинулась с места, только перенесла вес тела на другую ногу и выдвинула меч навстречу лапе Люцифера.

Вот, значит, как она умрет. В схватке даже не против Ноктурны. А против того, кому в глаза не хочется смотреть.

Голос, подобный грому, и слова на незнакомом Насте языке отвлекли демона от нее. Настя тоже повернулась, привлеченная голосом, от которого дрожали перепонки.

Навстречу им через обломки и дымящиеся останки демонов и тварей шел Самаэль. Насколько Люцифер был уродлив, настолько Самаэль был невероятно красив. За его спиной колыхались, словно крылья, тени, сверкающие туманности, пространство Вселенной, будто он нацепил кусок звездного неба себе на плечи.

Он был выше привычного, глаза горели светом, и он говорил, говорил и говорил, на ходу доставая свои мечи.

Люцифер нервно ощетинился, а потом приподнялся и развернулся к Самаэлю.

Бросив мимолетный взгляд на девушек, Самаэль сказал только одно слово, которое Настя поняла:

— Бегите.

Два раза просить было не надо, она схватила Наташу за запястье и потащила прочь. Когда два демона схлестнулись в схватке, от столкновения их оружия пошла взрывная волна, которая нагнала беглянок, опрокинула, засыпала мусором. Настя встала, подняла Наташу, и на бегу к ним присоединились Локи и Ролан. Ролан подхватил Наташу на руки, и Настя испытала облегчение: та сильно тормозила ее движение. Едва они поднялись, вторая волна сбила их снова, по полу и стенам пошли трещины.

— Уходим. — Невесть откуда появившийся Цезарь, весь белый от штукатурки и пыли, схватил Настю за шкирку, помогая встать.

Рядом обрушился балкон. Часть агентов вышла из зала, Цезарь и Настя остановились, потому что прямо перед ними грохнулась балка, перекрывая выход.

В следующую секунду их опрокинула на обломки взрывная волна. Настя сильно ударилась боком, дышать стало больно и трудно.

Она еле приподнялась и стряхнула с головы мусор. Повернулась и увидела, что Цезарь лежит рядом лицом вверх, а из его груди торчит обломок арматуры, который прошил тело насквозь со спины.

— Цезарь!

Паника сковала ее железными тисками, боль в ребрах не давала сил вдохнуть глубоко и закричать. Настя шепотом, потому что на большее не было сил, со слезами, бегущими по грязным щекам, пыталась понять, как можно освободить Цезаря.

— Тихо, тихо. — Цезарь лежал, полуприкрыв глаза, и тоже часто и поверхностно дышал. — Все хорошо, Настенька.

— Помогите! — просипела Настя. — Кто-нибудь!

Она понимала, что Цезаря ей отсюда не вытащить. Ее собственные силы были на исходе, а боль свинцовой тяжестью растекалась по телу, парализуя волю и разум. Поэтому, когда она расстегнула рубашку на груди Цезаря и увидела, что все его тело покрыто старыми глубокими шрамами от ножей, она застыла на мгновение, потому что решила, что ей померещилось. Человек не может выжить после таких ранений.

Сквозь стоявшую столбом пыль прошла Лика.

Она охнула, бросилась к Цезарю. Отодвинув Настю, подняла его, вытащила арматуру, провела рукой, закрывая рану и останавливая кровотечение. Потом взялась за Настю. А та смотрела на Цезаря, не двигаясь, словно завороженная.

— Ты говорил, что ты человек, — наконец сказала она.

Взрывная волна заставила их пригнуться, все вокруг пошло трещинами, пол задрожал.

— Скорее! — Лика помогла Насте подняться и перелезть через обломки. — Надо уходить!

Втроем они выбежали в разрушающийся холл. Трещины на мраморном полу, казалось, бежали за ними, преследуя, стараясь поглотить.

Они выскочили к выходу, где падали части портика и колонны с шорохом кривились под готовым обрушиться зданием, сбежали со ступеней, увидели вдалеке, за кордоном пожарных машин друзей и бросились к ним.

Настя обернулась: квадрига Аполлона, наклонившись, спускалась, казалось, с небес в облаке пыли. В следующее мгновение крыша окончательно просела, поднялся столб пыли, и театр исчез из вида. Навсегда.

Цезарь стоял рядом, его лоб был рассечен, кровь тонкой струей стекала по белой, как у статуи, коже.

— Ты говорил… — Настя задохнулась от боли и слез. Ее предал человек, которому она доверяла как отцу.

— Я человек. Правда. Правда, Настя. Но я продал душу, чтобы стать бессмертным. Сейчас не время это выяснять.

Она положила руку на лоб. Как же сложно осознать это все.

— Люди не бывают бессмертными!

— Бывают. — В глазах Цезаря были тоска и боль. — Вот только бессмертие не приносит счастья.

Он хотел взять ее за руку, но она увернулась. Во рту першило от пыли и горечи. Сейчас ей нужно было только одно: ощутить опору хоть в чем-то, хоть в ком-то, почувствовать, что она не так безумно одинока, как сейчас. А еще ей было страшно за графа Виттури.

Он вышел из облака обрушившегося здания. Все еще сжимая в руках мечи. Все еще во власти Тьмы, ненависти и злобы. Его друзья ждали его, он увидел, как Рита радостно вздохнула, как вспыхнули ее магнетические зеленые глаза. Локи потрепал ее слегка по плечу: «Видишь, я же говорил, он справится». Лика от облегчения заплакала. Диего обнял ее, воспользовавшись возможностью. Цезарь зажимал рукой порез на лбу, кровь заливала белые от пыли руки. Он был сейчас словно ожившая статуя.

Плачущая, грязная и растрепанная Настя. Казалось, она стоит на краю мира с пустыми руками, с грузом невыносимой боли на плечах. Наташа вся в порезах и с разодранными коленями рядом, ее белое платье превратилось в серую тряпку. Вокруг них ангелы, инкуб и остальные. Вся его команда, изрядно потрепанная и напуганная. Он отвел глаза, опустил мечи. Они не выдержат испытаний. Отчаяние обнимало их пыльным облаком.