несколько человек бросились одетыми в воду помогать. Надо подъемный механизм делать. Не волоком же его потом вытаскивать.

— Воздуху поболее желательно, — кивнул водолаз, употребив стопку водки и ожидая еще.

— Мил человек, — поднимаю я бровь, — доложи без проволочек.

— Так и доложу я Вам, Андрей Георгиевич. Будь у нас такие на Волге да на Яике, да на Каспии, не осталось бы ни единой полушки на затонувших купцах. Но воздуха надо качать сильнее.

Вот теперь я выдохнул. Нигде ничего не протекло. Уши не заложило.

— Напомни, как зовут, — смотрю я в глаза казаку с Яика.

— Власом, ваше благородие.

— По отчеству как?

— Петров. Влас Петров Печкин.

— Так вот, Влас Петрович, назначаю тебя старшим водолазом. Будешь ответственным за испытание. Помнишь, о чем я говорил Вам, когда клятву мне давали?

— Как не помнить, и детям расскажу.

— Так я не ради красного словца ветер гонял. В Санкт-Петербург со мной поедешь.

Влас замер и даже будто раздулся в размерах.

— Поздравляю искренне, Андрей Георгиевич, — Шильдер колол усами, когда целовал, — на этой маленькой речке свершилось огромное событие, которое войдет в историю. И как я рад, что присутствовал при нем.

— Клапан Шильдера тоже упомянут. Есть еще вопрос. Ты Соболевского знаешь?

— Если инженера, то знаю Петра Григорьевича, но не близко. Он недавно в Петербурге.

— Я ему тут письмо посылал с приглашением, так он очень вежливо отказался.

— Оно и понятно. Я слыхал, были у него мытарства, после которых осторожничает. Он сейчас хлопочет о месте в Горном кадетском корпусе. И, вроде, не безнадежно.

— Дело у меня к нему. Нет, у нас. Нужен фонарь для работы на глубине. Это на шесть метров что-то видно. А на сорок уже темно. Он со светильным газом работал. Наверняка, он сейчас нуждается, пока места нет. Я тебе дам триста рублей. Постарайся, пожалуйста, чтоб он этот фонарь сделал. Газ будем подводить шлангом прорезиненным, воздух тоже. Маленькая установка. Для одного-двух фонарей.

— В свете, прошу прощения за каламбур, использования новых водолазных костюмов такая лампа будет нужна при работе пионеров и спасательных команд.

— Вот-вот. Нам бы еще маленькую паровую машину.

— Это зачем?

— Пылесос хочу.

— Прости, туговат на ухо стал.

— Наоборот только. Нужна струя воды, чтобы песок сдувать.

— Может, водки выпьешь все-таки?

— Поехали, нарисую.

Дома я изобразил чертеж подсмотренного у морских кладоискателей будущего приспособления. Оно надевается на винт катера, и получается водомет. Через трубу зачищают дно от песка, чтобы найти мелкие предметы. Да и не мелкие тоже.

— Такое лучше отдельно на лодку поставить. А почему винт в воде?

— Потому что лодка на нем поплывет.

— Мощности не хватит. Колесо лучше.

— Посмотрим. Возьми еще двести рублей на маленький паровик.

Задерживаться полковник не стал. Поспешил в столицу с докладом. Да и часть оставлена. Через неделю я получил от него письмо, что специальная комиссия рассмотрит изобретение. Будет присутствовать и сам Н.П. Также меня ждет Уваров для решения вопроса с экспедицией.

Раздав указания, стали собирать команду в Питер. Обязательно беру с собой Механика. Ему не легко пришлось, пусть будет рядом, когда первые лица увидят испытания. Не важно, чего именно, главное, дух поднять. Рослина определил, наоборот, под двойное наблюдение. Он и его ученики теперь особо ценны. Петьше настрого наказал, да он и сам понимает.

Ну и конечно, Алена с одной из девочек-служанок из новоприбывших. Василиса забеременела и ее в дороге растрясет.

Таким поездом в три экипажа мы прибыли в Питер. Я снял дом на окраине. Жилье очень дорогое, одно слово, столица. С Веретенниковым тоже встретился. Ему поручались простые устройства для подъема водолаза. Все сделали за неделю.

— Спрятал все на складе, — доверительно шепнул купец, — только уж не забудьте своих, Андрей Георгиевич.

— Молодец. Пока причин забывать нет, — улыбаюсь я.

Помпу раздобыл Шильдер и оставил ее для меня в Инженерной Академии.

Алена освоилась и нашла лавки, где можно недорого купить мясо, овощи. Творог и сыр домашний нам молочник приносит.

В назначенный день я явился к Уварову. Он сейчас директор департамента мануфактур и внутренней торговли, но остается президентом Императорской Академии наук.

— Давненько желал я Вас видеть, да дел мне определили уйму. Но все своим чередом, — хитринка в его глазах заставляет думать, что все непросто.

— В самый раз, Сергей Семенович, даже хорошо, что так. Сразу можно несколько дел обсудить.

— Тогда прошу изложить свои соображения.

— Они просты. Я прибыл, чтоб испытать перед комиссией водолазный костюм, именуемый скафандром. Дома мы с Шильдером его уже опробовали. Вполне пригоден после устранения мелких недочетов, над которыми уже потрудились здесь. Предполагаю, что будут рекомендации для флота и инженерных частей, пионерных, в первую очередь, что повлечет заказы.

— Верно. Так все и будет. Вы не возражали против компаньонства в Вашем предприятии нашего общего, хм, знакомого.

— Конечно. И рад, что имею поддержку в этом вопросе.

— В таком случае, есть смысл организовать товарищество с продажей акций.

— Какова же моя доля участия?

— Тридцать процентов вам, тридцать Великому Князю, сорок прочим.

— Я могу делить свою долю с кем-либо еще?

— Можете, с согласия других членов. Вас смущает, что процент невелик?

— Ничего не смущает. Доля не только в процентах бывает.

— Вы умны, господин Зарайский. И все же мне непонятны.

— Любите загадки?

— Люблю. Античная археология, в которой я не последний человек, приучила обращать внимание на самые мелочи.

— Вот как? Да у нас будет, о чем поговорить и чем заняться после моего возвращения.

— Вы умеете заинтриговать. Тогда поговорим об отъезде. За компанию не беспокойтесь, известный Вам поверенный устроит все в лучшем виде. С Вашей легкой руки есть Первая каучуковая компания, Первая лекарственная. Будет и Первая водолазная.

— Подводная.

— Что? Почему подводная?

— Не только скафандры производить будем. Планы грандиозны.

— А что еще?

— Работы всякие, поиски, не говоря уже о военных делах.

— Прекрасно. Кстати, вы не определились с капитаном?

— Мне рекомендуют командира по прежней экспедиции капитана-лейтенанта Васильева.

— Он уже капитан первого ранга. Это отличная кандидатура. Николай Павлович тоже желает видеть его на борту «Открытия».

— Корабль выделили?

— Да, утвердили. Но это секретно, имейте в виду. Мало того, его уже ремонтируют. Обещали в июне закончить.

— Могу увидеть капитана?

— Он ждет Вас в Кронштадте.

На следующий день я отправился в Кронштадт. Михаил Николаевич Васильев появился через пять минут, после того как я спросил его у дежурного. После взаимных представлений он отвел меня в отдельное помещение, где, по его уверениям, никто не помешает говорить. И вместо разговора о готовности корабля я получил пищу для размышлений.

Со слов Васильева, Лангсдорф, консул