Голос Ангелины был ещё хриплым от сна. — Так это был он? Что вообще произошло?

— Он, подлец… он, негодяй… — сплюнув на пол, с досадой произнёс Бронхилай. — Засада была, госпожа… каттегатский выродок, кажись, обманул всех… провёл, как детей малых, паскудник. Наши ребятки разведчики донесли, что он-де на север уехал, да часть войска своего с собой прихватил… ну, Её Величество и дала добро на отправку Её Высочества в Гуркуланум. Думала, что пока этот отщепенец, Великий Душитель его забери, занят, мы быстренько свадебку провернём, а потом уже дикарь этот южный проблемки все и порешает. А оказалось вона как — всех обхитрил поганец! Ох-хо-хо, чуяло моё сердечко, что не всё так гладко здесь, уж слишком благополучно всё складывалось… не зря не верил…

Облизнув пересохшие губы, Ангелина растерянно проговорила:

— Но как же теперь… что нам теперь делать? Они ведь все считают, что я Генриетта! Если… если она узнает о том, что произошло, — к горлу девушки подкатил ком, — то вернётся к своей матери и всё вскроется! Что со мной тогда сделают?

Бронхилай хрипло рассмеялся.

— Вернётся, как же. Неужто вы думали, госпожа, что она всерьёз это всё вам говорила? — Мужчина насмешливо помотал головой. — Наивное создание. Она и не собиралась возвращаться к этому сарайскому царьку!

— В к-каком это смысле, — в голосе девушки послышалась растерянность, — не собиралась?

— А в таком! — Подняв замурованные руки, Бронхилай суетливо провёл ими по лбу, убирая застилавший глаза пот. — Больно надо ей это! Вы разве не заметили? Она почти всё приданное, что ей Её Величество собрала, с собой утащила! Как думаете, госпожа, с чего вдруг?

Ангелина побледнела.

— Боже мой… — губы её задрожали, — вы хотите сказать, что она… как-то узнала о том, что должно случиться?

— Знала, как же, — лекарь снова сплюнул на пол. — Да не знала она ничего! Ветреная, прости меня, Божество, девчонка! Ей ни этот каган дикарский, ни норфолкское королевство сто лет в обед не сдались! Она ещё до всей этой истории с жениховством обдумывала, как бы ей деньжат побольше урвать да и от маменьки скрыться. Жить она привольно хотела, и чтоб обязательств никаких не было! — Тяжело перевалившись, мужчина громко икнул. — Она всю дорогу, — после небольшой паузы продолжил он, — только и думала, как бы ей сбежать незаметно со всеми своими цацками да золотишком… а тут вы удачно и подвернулись.

— А-ша-леть, — шокировано протянула Ангелина. Хоть она и не сомневалась в том, что принцесса не была полностью честна с ней, но ей и в голову не могло прийти, что та решит просто бросить её на амбразуру и, забрав всё приданное, укатить в закат навсегда! Просто немыслимо! И Ангелина ещё всерьёз верила, будто сможет провести Генриетту? Ха! Смешно! — Но почему же… почему вы не рассказали обо всём королеве?

— Так а какой в этом прок? — Возмущённо воскликнул Бронхилай. — Союз с Сараем есть? Есть. Каган Ротхен получил жену? Получил. А большее Её Величество и не заботит! Неужто вы, госпожа, и впрямь думаете, что королеве в радость свою дочь в постель дикарю отдавать было? Да тьфу на вас мильон раз!

— Супер. — Ангелина выпрямила связанные ноги, чтобы немного размять их. — И что же теперь делать? Узнав о смерти Ротхена Генриетта, скорее всего, вернётся к матери…

— Ну вот это уж навряд ли, — прыснул мужчина. — Теперь-то, когда у этого отребья Харальда в руках все козыри, соваться в Норфолк всё равно, что голову на плаху добровольно положить… особенно наследникам Её Величества. Каттегатский подонок просто так с рук не спустит королеве унижение его мамашки… со всей семьёй поквитается, помяните моё слово. Тут не ровен час и Его Высочество с Её Величеством дёру из страны дадут, прихватив с собой всю казну…

— Вот как… — напряжённо размышляя, девушка покусывала нижнюю губу. — Похоже, перспективы у нас совсем не радужные. И это ещё мягко сказано.

— Ваша правда, госпожа… этим-то что? Сбегут куда-нибудь в Ладогу или дальше на восток, получат убежище, да и будут там до конца жизни в ус не дуть. А вот что с нами-то теперь будет, — изо рта мужчины вырвался всхлип.

Тяжело вздохнув, Ангелина огляделась. Помещение, в котором они находились, по своему убранству напоминало небольшой дорожный шатёр. Круглые стены и конусообразный потолок, сшитые из шкуры какого-то животного, едва слышно колыхались от лёгких порывов ветерка. Своеобразные кровати, на которых она и лекарь сидели, представляли собой несколько наваленных друг на друга тёплых, покрытых густым мехом шкур, брошенных прямо на прохладную землю. Неподалёку от них Ангелина смогла рассмотреть ещё несколько таких спальных мест, принадлежащих, по словам Бронхилая, самому Харальду и некоторым из его командиров. У самой стены обозначилось пару грубых холщовых мешков, в которых проглядывалась какая-то тёмная ткань, бывшая, видимо, запасной формой кого-то из каттегатцев.

Что-то прикинув в голове, Ангелина спросила у лекаря:

— Кто-нибудь из наших ещё остался?

— Кто-то есть… но их связали и отвели куда-то, вместе с сарайцами, — неопределённо махнув рукой, ответил мужчина.

— А Семпрония… среди них?

— Командир, что ли? Да кто ж знает! Меня когда к их лагерю волокли, я того… выпивший был чуток… — но дрался будь здоров! — вот и не разглядел точно. А потом того, заснул прям на земле. А в себя пришёл уже тута.

— Вы не знаете, куда каттегатцы ушли?

— А чего ж не знать-то? Знаю! Я уже тогда очухался, но вида не подавал… эти заходили, обсуждали, как отужинают, а в ночь дальше двинутся.

— И давно это было?

— Да вот только, буквально перед тем, как вы проснулись, госпожа.

Ангелина кивнула. Бросив взгляд на вбитый в землю деревянный колышек, к которому была привязана соединяющая её лодыжки бечёвка, дёрнула ногами. К её разочарованию, деревко не сдвинулось ни на йоту.

С тоской наблюдающий за её упражнениями Бронхилай устало вздохнул:

— Оставьте, госпожа. Это бесполезно. Я уже пробовал — ничего не вышло. А во мне силы-то всяко больше, чем в вас…

Разочарованно цыкнув, девушка остановилась. Похоже, старый лекарь был прав — несмотря на свою хрупкость, колышек казался зацементированным.

Ангелина вновь принялась оглядываться вокруг в надежде найти хоть что-то, что можно бы было использовать для побега. Внезапно ход её мыслей прервал едва слышный звук приближающихся шагов. Застыв на несколько мгновений в раздумьях, она вдруг резко упала шкуры и, свернувшись калачиком, негромко проговорила:

— Бронхилай, скажи им, что я ещё сплю и постарайся убедить их не будить меня, если они захотят. Мне нужно, что бы они поскорее ушли — я придумала кое-что. Хорошо?

— Л-ладно, госпожа… — в голосе