Этот хмырь огнестрельный — он заказал похищение Золотинки с дочерью, чтобы шантажировать Айвена и заставить его что-то сделать. Что — пока не имеет значения. И он почти добился своего.

Здесь, на острове, пленниц прятали под присмотром двух или трех — я пока не поняла — наемников- отморозков, согласных за деньги на грязное дело. Их задача была сохранить «бабу с приплодом» в целости и сохранности, а белый господин, настоящий заказчик похищения, на большой земле делал вид, что он посредник между Айвеном и преступниками. И вел переговоры, «сочувствуя» бедному мужчине, у которого украли семью. Уговаривал продать от греха этот участок, не задаром же, за деньги, и хорошие, мол, он постарается и сделает все, что в его силах, чтобы женщина и девочка не пострадали и господин Агренев не остался без гроша в кармане — ему же семью кормить.

Тьфу… падла мерзкая. Читала про таких, всегда хотелось попасть в книгу и лично придушить. Сейчас у меня вроде бы появился шанс, вот только ружье бы у паразита отобрать. А пока он с ним в обнимку шастает — ищи дураков под пули соваться. Я медведица, а не дебилка.

Но вот эта мысль, которую усиленно транслируют пособники злыдня… она прямо интересная. Про дух хозяйки острова и вот это все.

Мне кажется, знаю я эту легенду. Мир, может, и другой, но уж больно похожий, значит, и мифология вполне совпадает в некоторых деталях. А про хозяйку острова нам в резервации шаманка много рассказывала. Мол, есть такая. С древности еще. Когда-то давным-давно была лютая зима, и медведица сладко спала в своей берлоге. Пока прямо ей на голову не провалился приблудившийся непонятно из каких краев раненый охотник. Почти дохлый, голодный и обмороженный.

Удивительно, но есть его хозяйка-медведица не стала, хотя, на мой взгляд, имела полное право — шляются тут, будят в неположенное время. Крышу ломают, опять же. Но, видать, мужик оказался красавчик. И медведице понравился настолько, что она залечила его раны путем целительного зализывания, а потом бодро заимела от означенного пришельца потомство. От которого и произошли все местные племена.

Но главное в другом. Эта медведица бессмертна и до сих пор охраняет свои земли. Сердить ее смертельно опасно, а узнать и отличить от обыкновенного мишки довольно просто. У нее на морде белые полосы, какие рисуют себе шаманки перед камланием, а на шее ожерелье, заменяющее вампум, из ягод и птичьих перьев.

Ожерелье прямо тут мне взять неоткуда, а вот полосы… хм. Кстати, они и для маскировки полезны же. Но это чуть позже, пока надо разузнать, куда вся эта компания направляется, да и вообще, какие у них дальнейшие планы.

Тихой сапой пробираясь по следам злодеев, я довольно далеко ушла от медвежьего логова, но больше ничего полезного не услышала. Вот досада! Но тут вся компания выбралась на довольно большую поляну, у дальнего края которой торчало нечто похожее на сарай. Или на заброшенное зимовье, какие строят охотники в наших лесах.

Ага, кажется, именно здесь держали Золотинку и Кристину.

Ох… когда я увидела бревенчатые стены под крытой дранкой кровлей, мне стало нехорошо. Опять в голове закрутились смутные образы из чужой памяти. Они совершенно точно были неприятными и даже страшными, но ни один из них я пока не могла рассмотреть и осознать. Да и надо ли оно?

Злыдни на подходе к домику совсем перестали переговариваться, шли гуськом, стараясь ступать неслышно, и держали наготове ружья. Вот блин! Как бы им их попортить? Тогда б и поговорили душевно.

Вот они подобрались к двери, замерли… а потом всей толпой вломились внутрь. И через пару секунд индеец и ряженый с воплями вылетели обратно. Бородатого еще, кажется, и стошнило под куст.

Что они там увидели? Э-э-э-э-э… кажется, знаю.

Из открытой двери на меня повеяло свернувшейся кровью, вспоротым кишечником и прочими прелестями расчлененки. Причем человеческий разум внутри медвежьего мозга ужаснулся, опознав запахи, а звериный — пожал плечами и поставил маркер «проверить на съедобность». А еще там, где-то в самой глубине, было сытое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Э-э-э-э-э еще раз…

— Шеф… — прохрипел индеец, обращаясь к только слегка побледневшему охотнику. — Уходить надо… здесь никого живых не осталось. Хозяйка забрала всех. И бабу с ребенком тоже — там обрывки платьев в крови.

— Заткнись, — рыкнул на него главный злыдень. — Просто кто-то из недоумков, поставленных охранять пленниц, раздразнил или приманил дикого зверя. На острове медведей как собак нерезаных, ничего удивительного. Никакой мистики, понял?! Надо вернуться к пещере и обыскать ее. Наверняка медведица с детенышем уже на другом берегу острова. Я хочу видеть труп Агренева.

Ой-бай!

Так говорила бабушка моя, со стороны мамы… От нее я унаследовала несколько монголоидный разрез глаз и смуглую кожу, из-за чего меня в Канаде частенько принимали за местную полукровку из резервации. Сама бабуля была откуда-то из Поволжья, но была ли она татаркой… сказать сложно. Время такое, редко кто в детдоме сильно доискивался до национальности подкидыша.

Так вот.

Ой-бай! Это ж они сейчас попрутся к пещере, а никто оттуда не уходил. Во всяком случае, я на это надеюсь. Уроды с ружьями! Напуганные до мокрых штанов… и упертые, как сволочи.

Я не должна этого допустить. Надо что-то сделать… что-то сделать… чтобы раз и навсегда шугануть сволочей с моего острова, чтобы смотреть через пролив в его сторону боялись!

Так. Этот белый господин ничего не боится, потому что человек разумный, его цинизм ему не позволяет в духов верить. А вот его помощники… этих можно попробовать застращать, и есть надежда, что они либо сами ломанутся отсюда куда подальше, либо, в самом лучшем случае, и хозяина своего утащат силком.

Они про духа поминают? Медведицу в боевой раскраске местных племен. Вампум пофиг, без него пока обойдемся, а вот полосы на морде… белые полосы… стоп!

Я, стараясь не буриться сквозь кусты с треском, тем не менее развернулась и ломанулась по своим собственным следам в сторону пещеры. Всего за несколько минут до того, как я выбралась на край поляны, мне пришлось перебираться через небольшой овраг, по дну которого журчал один из бесчисленных ручьев. По дну из белой глины.

С разбегу сунув морду в раскисшую грязь, я отпрыгнула и зафыркала, чувствуя, как по шерсти стекает липкая жижа. Села на берегу и старательно лапами с растопыренными когтями протерла-расчесала морду. Белые полосы получились что надо. В шаге от меня ручеек образовывал тихую заводь, и в ней отразилась такая чудовищная харя, что я сама испугалась.

Ну, берегитесь, злыдни!

Так. Пока я наносила боевой макияж, изверги с поляны куда-то делись. Вот досада! Хорошо, что нюх у барибалов примерно в пять раз острее, чем у самых лучших собак-ищеек. А перца сыпануть на свои следы злыдни не догадались. А может, перца не было с собой. Ладно, главное — результат: по следам я нашла всю компанию очень быстро, догнала и убедилась, что вот прямо не зря разрисовала себе морду устрашающими полосами.