— О, великая мать! Тьфу.

Полчаса спустя я доволокла свой груз до пещеры и с облегченным выдохом свалила его прямо на землю. Хозяйственная утварь и прочие полезные вещи лязгнули в мешке друг о друга с такой громкостью, что уши поневоле прижались к черепу. Ыть!

Осторожнее бы надо быть. Но я так зла, что раздражение готова сорвать на чем угодно, и хорошо, что под руки, то есть под лапы, попалась именно неодушевленная часть моего будущего хозяйства.

На шум из пещеры выскочил Айвен. Вытаращился на меня квадратными глазами. Смотрел то на мешок, из которого воинственно торчало весло, то на мою грозную стойку лапы в боки над добычей.

Ну и? Что тут смешного? Нервный какой. И вообще, в его состоянии столько ржать вредно. И нездорово. Кстати! Как там с его ранами? С утра они выглядели хорошо поджившими, я еще подумала о ненормально быстрой регенерации и волшебной силе медвежьей слюны. Но по здравом размышлении засомневалась — вряд ли у меня в пасти притаился госпиталь с антибиотиками. Значит… вон как шустро шмыгает в нору и обратно, забыл уже и про голову свою ушибленную, и про руку простреленную. И ребра явно не беспокоят. Так не должно быть, заживающие раны все равно болят, я на своем опыте это прекрасно знаю. Не зря же все детство и отрочество по лесам в компании таких же отмороженных юных натуралистов прошлындрала.

Я почесала лапой в затылке, а потом подцепила все еще ржущего мужа лапой за штаны и подтянула поближе. Надеюсь, не испугается и не начнет отбиваться. Не начнет? Уже хорошо.

Но все еще ржет, правда, на истерику это вроде бы не похоже. Можно, конечно, отнести его к реке и пару раз окунуть головой в холодную воду, но, пока задыхаться от смеха не начнет, к крайним мерам мы прибегать не станем…

Так. Начнем осмотр, раз уж пациент не сопротивляется. Ссадина на ребрах… вот я так и знала, что дело нечисто. Не может у обычного, нормального человека зарубцовываться ткань с такой скоростью. А тут корочка запекшейся крови почти отвалилась во время его энергичных движений, под ней розовая новая кожа и шрам, который ну никак не выглядит свежим.

С рукой та же история, а под волосами на голове уже следа не осталось от внушительной шишки.

Я еще раз очень внимательно исследовала мужа. Для этого притянула не сопротивляющегося мужчину поближе и уткнулась носом ему в шевелюру. Принюхалась… какой запах у него приятный… и словно знакомый… и…

И машинально лизнула, издав довольный, утробный такой смешок-рык. Словно… так, что это было?!

— Я тебя тоже люблю, Золотинка… — как-то грустно сказал Айвен и поцеловал меня прямо в медвежий нос. Чем ввел в окончательный и бесповоротный ступор.

Я так и сидела, пытаясь выправить в нормальное положение собравшиеся в кучку глаза, пока мой муж вместе с дочкой потрошили мешок с трофеями. Они даже обменивались какими-то фразами, упоминая меня, но все это проскользнуло мимо сознания, почти не оставив следов. Кажется, хвалили. Кажется, хихикали…

Вот странные люди. У них мама обросла шерстью и зубами по самые уши, у них враги на острове, непонятки с прыжками туда-обратно из медвежонка в ребенка, а они хихикают. Ненормальные? Или, наоборот, очень здоровые, стрессоустойчивые люди?

А люди ли?

Я вдруг подскочила, снова поймала в охапку Айвена и, развернув его спиной к себе, принялась тщательно вынюхивать его спину. Ровно там, где с гладкой, незагорелой кожи на меня скалилась вытатуированная медвежья морда.

— Ты пахнешь самцом медведя! — через какое-то время возмущенно констатировала я. — На спине! Эта татуировка — она не просто картинка! Твоя гранма… бабушка об этом говорила, а ты не слушал и мне не велел!

Откуда вылезло это воспоминание, черт его знает. Но вылезло же! И возмущалась я вполне искренне. Кристинка, та сразу поняла главное:

— Папа тоже умеет превращаться в мишку? Папа! Покажи! Покажи! Ну покажи!

— Кристинка, не канючь, — строго сказал ей Айвен и осторожно высвободился из моих лап. — Ничего я не умею. И еще сутки назад был твердо уверен, что бабушкины сказки — это сказки и есть. Но я достаточно разумен, чтобы принимать факты. Только что с ними делать? Золотинка… ты точно не можешь превратиться обратно в человека?

— Понятия не имею, как это делается, — мрачно помотала мордой я. — И вот еще что… пока мы на одном острове с этими подонками и ты в медведя не превратился, мне человеком становиться рано. Даже несмотря на то, что теперь у нас есть два ружья, порох и пули.

Айвен явственно заскрипел зубами и одарил меня тяжелым взглядом.

— Ты больше к ним не сунешься. Хватит. Я разберусь. Без всякого медвежьего облика. Тем более теперь, когда есть, как ты говоришь, оружие. И не смей со мной спорить!

Я бы, может, и поспорила, но мне помешали. Самое интересное, что далекий выстрел услышали мы все трое, хотя, по идее, человеческие уши ни в какое сравнение не идут с медвежьими. Но по тому, как разом повернули головы на звук Кристинка и Айвен, я поняла, что, во-первых, у меня не слуховая галлюцинация, а во-вторых, эти двое точно больше не люди.

— В той стороне зимовка, там эти три урода засели, — напряженно констатировала я, инстинктивно поднимаясь на задние лапы и втягивая воздух ноздрями, хотя понятно было, что на таком расстоянии я ничего не почувствую, — даже воздуху нужно время, чтобы принести запах.

— Сиди здесь! — рявкнул Айвен, мгновенно добывая из мешка со скарбом ружье и патроны, перезаряжая огнестрел и разворачиваясь к тропе с явным намерением топать на разборки лично.

Ой-бай, он уже один раз сходил, я так и не поняла, что там такое случилось, но конец вышел сомнительный. Золотинка ведь погибла. И этот… если бы не я, его уже не было бы в живых. Даже с бешеной регенерацией странного татуированного чудика у него не было шансов без моей помощи оправиться настолько, чтобы сегодня встретить врагов во всеоружии. Шеф его бы добил без всяких сомнений.

И что делать?! Ускачет же! И ладно бы вдвоем пошли на дело, но с кем тогда оставить ребенка?! А-а-а-а!!!

Маленькая зараза решила этот вопрос за меня. Еще секунду назад рядом со мной стоял испуганный ребенок, а через мгновение черный мохнатый задок медвежьего потомка так шустро скрылся в зарослях, что я пастью щелкнуть не успела. И главное, куда вы думаете, рванула эта маленькая дрянь?! В ту сторону, откуда слышались выстрелы!

— Айвен! — рявкнула я, хватая мужа сзади за пояс штанов зубами и дергая на себя. — Ружье убери! Она туда поскакала, не дай бог, под выстрел попадет! Бегом следом!

— Твою… такую-растакую мать! — выругался мужчина, за что тут же получил легкий кусь в задницу. Подпрыгнул, поперхнулся, оглянулся с дикими глазами. Понял. И дальше ругался без упоминания предков по женской линии.

Знаю, знаю, нашла время оскорбляться. Но мы ж все равно бежим, не задерживаемся, а мать Кристинки чисто технически теперь я. Вот и нечего меня всуе поминать, если сам дите вовремя не воспитал. Меня тут не было!