черно-серой мрачности что-то было. Он стал набрасывать пейзаж Нижнего города — силуэты небоскребов на заднем плане, облупившиеся стены, слепые окна… Хоть сейчас на иллюстрацию к одному из тех рассказов. «Зарегистрироваться и послать им, смеха ради». Марек представил, как на сайте будет висеть картинка авторства того самого Гонщика, и развеселился. Потом перевернул страницу и стал рисовать еще одну подворотню. Она оказалась весьма похожей на ту, где они с Птахой наткнулись на бывшего Пассажира Лансера. А впрочем, мало ли таких. Но Марек, еще немного подумав, добавил силуэт массивного внедорожника. Линии вышли тоньше, чем на остальном рисунке, «Тахо» получилась какой-то призрачной. «Все эти подворотни похожи…». Марек быстро взялся за новый рисунок — теперь это была старая набережная с пожухлой травой сквозь асфальт. Но после первых нескольких штрихов услышал шорох за дверью и обернулся.

— Я у тебя свет увидел, — сказал Вэл. Практически с теми же интонациями, как недавно разговаривал во сне. Но вроде как глаза открыты, и смотрел он явно на Марека.

— Спать мешаю? Вроде туда не добивает…

— Не, я не про то… Снится… всякое. Не могу…

На мгновение Марек опять запаниковал. Он-то кошмаров не видел, а если во сне и случалась какая-нибудь муть и ухитрялась остаться в памяти до утра — с чувством говорил «тьфу, приснится же такое!» и забывал. А в последнее время и это прекратилось. Да, иногда ему все еще снился Птаха, и Марек просыпался с ощущением тоскливой пустоты, но даже оно потом отпускало. Никакого сравнения с тем полубредом первых дней после его гибели. Пожалуй, к Мареку вернулась его детская уверенность, что у Внешних — во всяком случае, в его окружении — ровным счетом ничего плохого происходить не может. И уж если Вэл теперь один из них — то и у него все будет хорошо, просто потому, что иначе не бывает. А теперь оказалось, что бывает. И что с этим делать?

— Ну иди сюда, будем вместе полуночничать, — сказал Марек, потому что ничего более умного придумать не смог. Вэл подошел ближе. В резких тенях от настольной лампы выглядел он — привидение привидением, готовый персонаж на тот сайт. Хотя, надо сказать, привидение из Вэла получилось очень эстетичное. Он был не таким жилистым, как мелкий Вадик, но вполне спортивным, видно, все-таки не круглые сутки сидел за учебниками — и это опять же отличало его от того Валерки, который в седьмом классе уже прочно приобрел осанку вопросительного знака, даром что отличником не был. «Прокси в этакую натуру вцепится всеми конечностями, — усмехнулся про себя Марек. — Хотя я, пожалуй, тоже». Рука уже сама потянулась к маркеру, но Марек одернул себя — к нему вообще-то за помощью пришли! Правда, чем помочь — он по-прежнему не очень понимал.

— А что снится-то? — тихо спросил он. — Знаешь же, говорят — если рассказать, не сбудется.

— Да что не сбудется, я сам знаю. Уже не сбылось, — голос Вэла стал немного больше походить на голос живого человека. — Ну потому что я здесь и вот так к тебе пришел. Только вот обратно засыпать боюсь, чтобы опять не было… вот этого.

Марек жестом показал — не стесняйся, я слушаю. Вэл набрал полную грудь воздуха, словно собирался нырнуть. Причем в очень глубокую и холодную воду.

— Мне приснился Гонщик. В смысле не ты, а тот, из историй. И что вышло так, как я просил. И я думал, что все кончится… а я просто остался один. И вокруг что-то вроде Нижнего города, вот где Ромка погиб, только еще хуже. И я во сне понимал, что это все и это навсегда. Вот теперь боюсь, что если засну — опять это увижу.

— Не увидишь, — Марек постарался говорить убедительно. — Оно обычно не возвращается.

— Не знаю… Мне вообще часто кошмары снятся. И все про то, что я застрял в каком-то неприятном месте и понимаю, что так теперь будет всегда. И знаешь, такое… вот уже проснулся, а где-то внутри сидит — а точно проснулся? Вот как у Некроманта тогда. Но там мне ничего не снилось. А теперь с чего-то опять.

Марек мысленно взялся за голову. С ним такое было дважды — когда едва не пропал с концами в туманах и когда погиб Птаха. А тут…

— Вэл, можно я не буду вслух говорить, что я думаю про некоторое твое окружение? — не то чтобы Марек сознательно хотел повторить слова Птахи ему самому, но это вышло само собой. — А то ты вроде как несовершеннолетний…

— Я такие слова тоже знаю, — улыбнулся Вэл, все-таки перестав походить на привидение. — Но мы бы иначе не встретились, ведь так?

— Это я должен был сказать! — выпалил Марек и, видя удивленный взгляд Вэла, пояснил: — У нас с Птахой когда-то был точно такой же разговор. По другому поводу, правда, но факт. С другой стороны, у кого все хорошо, те к Внешним не уходят и всяким Гонщикам на шею не вешаются, уделываясь при этом в кровище по уши!

— Ой да, — засмеялся Вэл в ответ. — Это при том, что я вообще-то очень не люблю в чем-то пачкаться, а тут даже не заметил. Да, в этих дурацких снах еще и вечно какая-то грязь, или вода откуда-то берется, или просто свалка. И крысы.

Его явственно передернуло, взгляд опять обратился куда-то внутрь себя. Марек поспешил вмешаться:

— Крыс я и сам не люблю. Точнее, как… Обычные — те даже забавные, у одного знакомого дома жили. Они нюхают смешно и лапками все берут. А вот тех, которые двуногие, я как раз и гоняю, — он хищно оскалился.

По лицу Вэла трудно было понять, впечатлился он или нет. Он рассеянно взглянул вокруг и заметил рисунки Марека.

— Ух ты! Можно посмотреть?

— Можно все, кроме того, что нельзя, как говорит Прокси. Конечно, можно.

— Слушай, очень круто, — после некоторой паузы сказал Вэл. — Но ты как будто реально что-то из моих снов нарисовал. Только у тебя оно не страшное.

И тут Марека осенило.

— Так! — он развернулся на кресле так резко, что Вэл даже вздрогнул. — Я знаю, что мы с тобой сделаем. Может, не прямо с утра, но на днях точно. Мы возьмем и поедем вдвоем вот в этот самый Нижний город. И посмотрим на него вместе.

— Как там было… «Я позволю страху пройти через меня», так, что ли?

— Угу, вот это самое. И потом, там же буду я. Со мной тебе бояться нечего.

На задворках сознания мелькнула