- А кто будет кушать готовить?

Илью этот вопрос поверг в раздумья.

- Не знаю... Но это мы как-нибудь решим. Прокормимся,сегодня да завтра. Ты только маме ничего не говори, а то она из больницысбежит, чтобы кормить нас. Понял?

- Понял.

Ксению они в палате не нашли. Ванька непонимающезакрутил головой и глянул на Илью с беспокойством. Тот жестом его волнениепресёк.

- Спокойно. Сейчас всё узнаем.

Они вышли в коридор и тут же увидели Ксению, онамедленно шла по больничному коридору, и Илью снова покоробил вид казённогохалата одетого на ней.

- Мама! - радостно выкрикнул Ванька и побежал к ней.Ксения увидела сына, заулыбалась, но в последний момент успела рукой схватитьсяза стену, и тут Ванька с разбегу налетел на мать, и та покачнулась. Но потомобняла его.

Говоров подошёл, посмотрел на Ксению и виноватоулыбнулся.

- Здрасьте. - Попытался отодрать ребёнка от матери,видя, что той с трудом удаётся удерживать резвого сына. - Мы, признаться,забеспокоились, не найдя вас в палате.

Степнова улыбнулась.

- Здравствуйте, Илья Константинович. - Она продолжалагладить сына по голове. - А я... на уколы ходила.

- Вам и уколы делают? - "заинтересовался"Говоров. - Вот видите... а вы - домой, домой!.. Ванька, отпусти маму, онаупадёт сейчас. Пойдёмте в палату.

Ксения взяла сына за руку, они пошли по больничномукоридору к палате, а Степнова всё не сводила взгляда с Ваньки, словноотыскивала в нём, проявившиеся за эту ночь, недостатки. Не похудел ли случаем?Говоров усмехнулся краешком губ.

- Мы вам вещи привезли, - сказал он. Ксения рассеяннокивнула.

- Да... спасибо. Не могу уже терпеть этот халат.

- Как соседка?

- Ничего, милая женщина. Ваня, что в садике?

Тот кивнул.

- Хорошо.

Илья понимал, что спросить Ксении хочется совсем не осадике, но из-за его присутствия она не решается. Мысленно хмыкнул. Они как развошли в палату, да к тому же оказались одни, Говоров поставил пакеты на кроватьи сказал:

- Вы не волнуйтесь, вечер прошёл хорошо.

 Степнова закусила губу.

- Капризничал?

Илья глянул на Ваньку, тот шуршал пакетом, в которомлежали фрукты. Покачал головой.

- Как ни странно, нет, - понизив голос, сказалГоворов. - Я трусил просто отчаянно, - разоткровенничался он, - но мы сВанькой, совместными усилиями, справились.

Ксения внимательно смотрела на него, пока он говорил,даже рот приоткрыла, словно собиралась вслух выразить недоверие к его словам,но промолчала. Только головой качнула и с сомнением воззрилась на собственногоребёнка.

Илья хмыкнул.

- Я же вам говорил...

- Мы взрослые, - кивнул Ванька, крутя в рукахапельсин.

Илья улыбнулся.

- Точно.

Ксения присела на постель, задумалась, после чегоосторожно поинтересовалась:

- А Людмила Алексеевна?.. вы же говорили...

- Да, я знаю, - нехотя проговорил Говоров. - Но какоказалось, родителей в Москве нет. Но вы не беспокойтесь, они вернутсяпослезавтра. А пока мы сами.

Взгляд Ксении ему не понравился. Складывалось такоевпечатление, что она не верит ни единому его слову.

- В чём дело? - спросил он.

Она удручённо покачала головой.

- Вы лучше расскажите, как у вас дела. Что врачиговорят?

- Говорят, что отдохнуть надо... и выспаться... иограничить себя от всяческих стрессовых ситуаций. - Она странно усмехнулась.

Илья же всерьёз задумался.

- И всё?

Она пожала плечами.

- Да... Вот только как это сделать, рецептов не дают.

- Странно, - озадачился Илья, а Ксения его тонанеожиданно испугалась и излишне небрежно, явно переигрывая, отмахнулась.

- Не обращайте внимания. Всё со мной нормально. Я жеговорила, что не надо было мне здесь оставаться...

- Вы мне это бросьте. Лечитесь. А то у меня тожестресс будет, если вы начнёте падать в обмороки каждый день.

Ксения изобразила улыбку и снова посмотрела на сына.

В больнице они пробыли около часа. Ксения неотпускала от себя Ваньку, прижимала к себе, неустанно что-то поправляла, глаз ссына не сводила, а Илья украдкой наблюдал за ней и мысленно поражался: какможно кого-то так сильно любить? Даже собственного ребёнка? А он по её глазамвидел, как она обожает, именно обожает его.

Так, словно ей больше любить в этой жизни некого...

Эта мысль пришла неожиданно и в первый моментудивила, а потом почему-то испугала. Неужели такое бывает? Как-то всёнеправильно.

Илья даже головой мотнул, чтобы избавиться от этихмыслей.

Ксения вызвалась их проводить. Говоров попытался ейзапретить, убеждал прилечь и отдохнуть, но Степнова начала его уверять, что этоей вполне по силам и даже на пользу пойдёт, и вообще она не далеко... до лифта.Последние слова она договаривала, умоляюще глядя ему в глаза, и Илье не хватилорешительности ей отказать. Не моргая, таращился в её глаза, они казалисьогромными и незнакомыми без стёкол очков.

По пути к лифту, они на пару минут вышли на большойбалкон, Ванька с энтузиазмом принялся осматриваться, а Илья не удержался изаметил:

- Вы очень его любите.

Она посмотрела недоумённо.

- Конечно. Разве может быть по-другому?

Илья лишь плечами пожал.

- Наверное, нет. Всё правильно. Но вы... очень еголюбите.

Ксения отвернулась, помолчала, потом тихо сказала:

- Если я скажу, что он моя награда, это вамчто-нибудь объяснит? Вряд ли... А говорить мне об этом неприятно.

Так что, Илья Константинович, сапожищами своимигрязными ко мне в душу не лезьте, закончил про себя Говоров и отвернулся. Хотелполучить какой-то ответ, а вместо этого ещё больше озадачили. Вот и думайтеперь... Смотри на Ваньку и гадай.

- Извините. Я не должен был этого говорить.

Она слабо улыбнулась.

- Всё в порядке. Вы поезжайте, Илья Константинович,скоро Ванька есть захочет.

- Да? Ну что ж... - И он торопливо простился,испугавшись её расспросов о том, чем он сегодня собирается кормить её ребёнка.А пристёгивая Ваньку к детскому креслу в машине, поинтересовался: