Ванька перевернулся на живот, секунд десять полежалнеподвижно, а после зашевелился. Илья с усмешкой понаблюдал за ним, потомвстал, подошёл к окну и распахнул его настежь. В комнату ворвалась утренняяпрохлада и громкий щебет птиц. Ребёнок тем временем сел на постели и потёрсонные глаза кулачками. Говоров весело глянул на него.

- Проснулся?

Ванька зевнул во весь рот и кивнул.

- Тогда подъём. У нас куча дел с утра.

- Когда много дел, в садик можно не ходить, - сказалВанька и хитро улыбнулся.

Илья рассмеялся и покачал головой.

- Ничего у тебя не выйдет. Ты же не хочешь мамурасстраивать?

Ванька пригорюнился.

- Не хочу.

- Вот именно. Марш умываться.

В ванной они подзадержались. Сначала Илья следил затем, как Ванька нехотя чистит зубы и плюётся через каждые десять секунд, азатем они ролями поменялись, и теперь уже Говоров стал объектом пристальноговнимания. Ванька сидел на бортике ванной, мотал ногами и с интересом наблюдалза тем, как Илья бреется. Бритва жужжала, а Ванька пальчиком дёргал заскрученный пружинкой шнур.

- А когда дедушка бреется, он лицо пенкой мажет, -сказал он и засмеялся. - И говорит, что он Дед Мороз.

Илья усмехнулся. Положил бритву на край раковины,вытер лицо полотенцем и вдруг увидел, как Ванька осторожно прикасаетсяпальчиком к бритве, с интересом её разглядывая. Илью это почему-то сильнозадело за живое. Он стоял, продолжая прижимать полотенце к шее, и наблюдал заВанькой. А в голове забилась странная для него и удручающая мысль - у этогомальчишки нет отца. И поэтому даже такие банальные вещи для него в диковинку.

С трудом удалось стряхнуть с себя задумчивость инехорошие мысли. Он подхватил Ваньку и слегка подкинул вверх, а услышавзаливистый смех, улыбнулся.

А вот с завтраком возникла нешуточная проблема.Готовить Илья не любил, да и не умел, верхом его кулинарных способностей быломлет на скорую руку, но Говоров был совсем не уверен, что дети омлет едят. Ауж тем более, не опасно ли кормить ребёнка омлетом в его приготовлении. Это идля взрослых порой опасно для здоровья. Заглянул в холодильник и в задумчивостизамер.

- Ванька, чем кормиться-то будем?

- Я буду хлеб с вареньем, - быстро ответил ребёнок,усаживаясь за стол. Илья с сомнением посмотрел на банку с вареньем, а потомрешил, что от хлеба с вареньем на завтрак ещё никто не умер, и ничего плохого вэтом нет. Да и выбора другого тоже. Кашу-то он всё равно сварить не всостоянии.

Достал банку варенья, колбасу, сыр, пакет молока, всёвыставил на стол и ногой захлопнул дверцу холодильника. Включил телевизор,кухню тут же наполнил ровный голос диктора программы новостей, и Ильяудовлетворённо кивнул - вот и началось привычное утро. Почти привычное. Наплите зашумел чайник, Говоров газ выключил и взялся за нож.

- Колбасу будешь?

Ванька отрицательно покачал головой и полез пальцем вбанку со сливовым вареньем. И хихикнул, когда Илья показал ему кулак.

- Вань, тебе чего налить?

- Какау.

Илья фыркнул.

- Какау, - передразнил он. - Где банка?

Ванька указал пальцем на нужный шкафчик.

Минут через пять Илья сам сел за стол, посмотрел наребёнка, который с аппетитом уплетал белый хлеб, помазанный вареньем, и запивалего какао из чашки в виде тигрёнка, потом перевёл взгляд на тарелку сбутербродами, которые сделал для себя, и дымящуюся чашку с кофе, и хмыкнул.

- А мы с тобой неплохо справляемся.

Ванька облизал пальцы и улыбнулся.

После завтрака умываться пришлось заново. ЗатемВанька вспомнил, что ему нужно дорисовать рисунок и устроился за кухоннымстолом с альбомом и цветными карандашами. У Ильи же неожиданно образоваласьпередышка. Он вернулся в комнату, прибрал постели, а потом вспомнил, что долженсегодня привезти Ксении вещи в больницу. А для начала надо их собрать.

С минуту стоял перед большим двухстворчатымшифоньером и почему-то не решался его открыть. За дубовыми дверцами мерещиласьнекая тайна. Рывком открыл, быстро оглядел полки и следом распахнул двойныедверцы. Провёл рукой по ровному ряду одежды.

Вот и второй Ксенин костюм. Точная копия вчерашнего,такой же скучный и строгий, только чёрный. Но на соседних вешалках висели исовсем другие вещи. Рука сама выдернула из плотного ряда вешалку с платьем.Говоров покрутил его, разглядывая. Довольно миленькое, но не более того, дажеизлишне скромное на его вкус. Говоров попытался представить Ксению в этомплатье и не смог. Повесил платье на место. Рядом висели несколько блузок, тожедостаточно скромных, классическая чёрная юбка, брюки и то, наличие чего вгардеробе своей помощницы в первый момент повергло Илью в лёгкий ступор - двепары джинсов. Удивительное дело.

И вдруг откуда-то выползла неловкость за то, что онтак нахально лазит по её вещам, разглядывает всё с болезненным любопытством, иИлья шкаф закрыл. Взглядом пробежался по полкам с нижним бельём. На верхнихлежали детские вещи, а вот внизу женское бельё. Илья упёрся взглядом в белое ичёрное кружево, нервно кашлянул, а затем не глядя сгрёб первое попавшееся, всёсложил в пакет и прикрыл его, чтобы в глаза не лезло. Потом стало проще.Упаковал халат, тапочки, сходил в ванную за зубной щёткой, прихватил с полкиещё несколько каких-то тюбиков, тоже сложил всё в пакет, и тут появился Ванькаи полюбопытствовал, чем он занимается. А получив ответ, принёс с полки книгу вбумажной обложке. Илья посмотрел на название и в недоумении приподнял однубровь. "Нежный дикарь"? Это ещё что такое? Но книгу читают, судя позакладке, торчащей примерно посередине.

Было бы весьма занимательно, поинтересоваться уКсении содержанием сей книжонки.

- Это точно мама читает? - решил на всякий случайуточнить он у Ваньки, тот уверенно закивал. А Илья протянул: - Любопытно.

В садик они прибыли вовремя, и на этот раз Ванькаехал на заднем сидении в детском кресле и, по всей видимости, чувствовал себянамного комфортнее и привычнее, чем вчера, просто пристёгнутый ремнёмбезопасности. Да и Илье стало значительно спокойнее.

В детской раздевалке они на сей раз оказались неодни. Несколько мамочек переодевали своих детей, и Илья тут же почувствовалсебя неловко под пристальными, любопытными взглядами. Ванька же выгляделважным, держась за его руку. Со всеми поздоровался и потянул Говорова к своемушкафчику.

- Ты мой рисунок взял?

- Взял.

- Давай сюда. А то потеряешь ещё...

- Поговори у меня. Переодевайся.

В раздевалку вышла Алла Витальевна и, завидевГоворова, улыбнулась.