Я последовала за ней, давая возможность Сольке устроить полноценную сцену ревности с обвинениями, лозунгами и криками протеста.

Проснулась я рано. Мама похрапывала, мужики за стенкой тоже, а девчонки спали, обняв одеяла, в каких-то смешных и странных позах. Налюбовавшись этой картиной, я вышла на терраску и прямиком направилась к холодильнику, изучать оставшуюся провизию.

Две банки рыбных консервов, огурцы, помидоры, остатки сырокопченой колбасы, конфеты, печенье и полбанки яблочного повидла. Небольшой ломоть черного хлеба лежал одиноко на холодильнике в розоватом пакете. Поразмышляв пару минут, я решила, что завтрак будет скромным. Намазав печенье повидлом, уложила его на огромный поднос, который в качестве украшения висел на стене, и, отойдя в сторону, залюбовалась делом своих рук. Чего-то не хватало. Высыпав на поднос конфеты, я успокоилась – натюрморт был на этот раз емким и красочным.

Вскипятив чайник, я слопала свою порцию печенья и конфет и вышла на свежий воздух. Соседи-туристы, видно, еще спали, потому что было тихо и безлюдно. Я направилась в сторону речки. Как и положено в таких местах, на берегу сидели рыбаки – двое. А в тумане, неподалеку от берега, маячила лодка.

– Всем привет, – сказала я тихо. Рыбаки не любят шума, наивно полагая, что именно поэтому у них и не клюет.

Мужчины обернулись и с интересом посмотрели на меня. Одному из них было лет тридцать, второй выглядел постарше лет на десять.

– Привет, – кивнул тот, что помоложе, – это вы вчера приехали?

– Ага, меня Аней зовут.

– Егор, – охотно представился парень.

– Степан, – буркнул мужчина постарше.

Мне было как-то неловко называть его по имени – слишком хмурый взгляд, сутулые плечи, редкая седина...

– А по отчеству? – поинтересовалась я.

Он ухмыльнулся и сказал:

– Зови Степаном.

– Хорошо, – пожала я плечами, – как рыба? Ловится? А то наша кампания уже одной ногой за чертой под названием «Великий Голод».

– Плохо рыбешка клюет, да и в основном только мелочь попадается, – ворчливо сказал Егор.

– Чувствую, придется нам сесть на вынужденную диету.

– Ничего, прорветесь, скоро магазин приедет. Кстати, кто из вас вчера мою сестру шуганул? – хохотнул Егор.

– Значит, эта вертихвостка – твоя сестрица? – спросила я.

– Ага, – кивнул парень, – навязали мне ее родители. Болтается по улицам, нигде не учится, не работает, вот и пришлось брать с собой, замотала она меня уже.

Чувствую, нас она замотает тоже.

– А как ее зовут?

– Вероника... девке двадцать четыре года, а ничего делать не хочет, вот только замуж рвется.

Альжбетке не понравится, что ее конкурентка по красоте моложе ее на шесть лет.

– Твоя сестрица у нас вчера жениха себе присмотрела, – сказала я, – вот только занят он уже.

– Веронику это не остановит, ох, и намаетесь вы с ней.

Мне показалось, что Егор посмотрел на меня с искренним сочувствием. Вот только проблем с пухнущими от безделья разгильдяйками мне не хватало! У меня голова кругом от маман, от бриллиантов, от Осикова, да от всего на свете, а тут еще такой подарочек. Хотя, если я устроюсь горничной в роскошный особняк, то Вероника не успеет стать моей новой проблемой. Пусть девчонки с ней крутятся.

– Разберемся, – сказала я, поглядывая на мрачного Степана. Один из поплавков запрыгал, и он резко дернул удочку – уже через секунду в воздухе болталась маленькая полосатая рыбешка.

– Это кто? – поинтересовалась я.

– Окунек, – ответил Степан, – шкуры больше, чем мяса.

– А парень этот богатый? – поинтересовался Егор.

– Какой парень? – не поняла я. Все мысли были сейчас заняты рыбешкой.

– Ну, тот, на которого моя сестра запала.

– Да нет, я бы не сказала.

Уточнять, что раньше Славка выпиливал гробы, а теперь занялся тумбочками, я не стала.

– Тогда, может, еще отстанет, Веронике богатых подавай.

– Вот молодежь пошла! – возмутилась я и укоризненно посмотрела на Егора.

– Анька! – раздался Солькин голос.

О! Наша учительница ботаники проснулась и наверняка хочет есть.

– Меня зовут, пойду решать бытовые проблемы, а вам удачной рыбалки.

– Спасибо, – кивнул Степан и с напряжением стал смотреть на поплавок. Настоящий рыбак! Хладнокровен и сосредоточен!

– Если Вероничка придет, вы с ней будьте построже, – попросил Егор.

– Не волнуйся, перевоспитаем! – убегая, крикнула я. Собственно, этим займутся девчонки.

Солька стояла недалеко от дома, ежилась от холода и грызла печенье.

– Это что, – спросила она, – и есть наш завтрак?

– Да, и попрошу без жалоб.

– А это кто? – спросила Солька, кивая на реку.

– Два туриста. Постарше, тот, что в куртке – Степан, а молодой – Егор, это его сестрица вчера приходила, Вероничкой зовут, – выдала я информацию. Солька сразу поджала губы. – Замуж ей очень хочется, и на твоего Славку виды имеет.

– Ух! – только и смогла сказать Солька, потрясая в воздухе кулаком.

Понять ее можно: кому же понравится, когда вокруг твоего молодого человека вьется молоденькая красотка, да еще ничуть не стесняется своих порывов и планов.

– Сколько времени-то? – спросила я, глядя, как подруга запихивает за щеку конфету.

– Восемь, твоя маман так храпит...

– Как бы ее переселить в отдельный домик, – задумалась я.

– Размечталась, – вздохнула Солька. – А что, еды нормальной нет?

– Мало, будем экономить. Я часов в девять уйду, останешься за старшую, смотри, чтобы Осиков был на глазах, а то он тут дров наломает, и маму мою лучше из вида не выпускай.

– Хорошо, а ты куда?

– На работу устраиваться, надо уже подбираться к нашим бриллиантам, а то так и просидим тут...

– Ты что, серьезно решила?

– Другого выхода не вижу, хорошо, если возьмут, а если нет, то даже думать не хочу, что делать дальше.

– Тебя возьмут, – приободрила меня Солька, – ты только не говори ничего лишнего, потерпи хотя бы пару дней.

Я посмотрела на Сольку весьма хмуро.

– Только пусть попробуют не взять! – зло произнесла я.

– Альжбетка, что у тебя есть приличного? – поинтересовалась я. Прислонилась к дверному косяку и нахмурилась – наверняка сейчас придется перемерить кучу барахла.