Польгара взглянула на тучу, обильно поливавшую дождемстепную траву, с легкостью способную выдержать десятимесячную засуху. Затемперевела взгляд на свой огород, на поникшую свекольную ботву и жалкие бобы. Онакрепко сжала губы, чтобы с них не слетели случайно кое-какие слова и фразы,которые, как она знала, могли шокировать ее сдержанного и добродетельногосупруга. Наконец Польгара подняла лицо к небу и с мольбой воздела к нему руки.

- За что мне такое? - громким трагическим голосом вопросилаона. - За что?

- Что случилось, дорогая? - нежно произнес Дарник. - Что-тоне так?

Польгара объяснила ему, что именно не так - во всехподробностях.

Всю следующую неделю Дарник провел, сооружая оросительнуюсистему, идущую от верхнего края лощины к саду Польгары, и та простила ему егоошибку, как, только работа была завершена.

Зима в этом году наступила поздно. Как раз перед тем каквыпал снег, к ним заехали близнецы, Бельтира и Белькира, и сообщили, что посленескольких недель горячих споров, сопровождавшихся обильными возлияниями,Бельгарат с Бельдином покинули Долину и что у каждого на лице было озабоченноевыражение, означавшее, что где-то что-то не в порядке.

Эрранду этой зимой недоставало Бельгарата. Из-за старого колдунау него, разумеется, частенько бывали неприятности с Польгарой, но и совсем безнеприятностей жить как-то скучно. Когда выпал снег, он снова сел на санки.Несколько раз понаблюдав, как он, скатившись с холма, летит через Долину,Польгара предусмотрительно попросила Дарника поставить заграждение на берегуручья, чтобы предотвратить повторение того, что случилось предыдущей зимой. Ивот, когда кузнец плел ограду из прутьев, чтобы Эрранд не упал в воду, онслучайно взглянул вниз. Подо льдом, покрывшим ручей тонкой корочкой, Дарникотчетливо увидел узкие длинные силуэты, мелькавшие, как тени, над покрытымгалькой дном.

- Как любопытно, - прошептал он, и в глазах его появилосьотстраненное выражение. - Почему я их раньше не замечал?

- Я видел, как они плещутся, - сказал Эрранд, - но когда онилежат на дне, вода слишком мутная и их нельзя разглядеть.

- Да, наверное, в этом все дело, - согласился Дарник.

Он привязал к дереву конец плетеной изгороди и задумчивопобрел по снегу к выстроенному за домом сараю. Через минуту он вышел оттуда смотком промасленной бечевки в руках, а еще через пять минут уже рыбачил. Эррандулыбнулся и, повернувшись, побрел вверх по пологому холму, волоча за собойсанки.

Дойдя до вершины, он увидел незнакомую женщину в накинутомна голову капюшоне.

- Я могу вам чем-нибудь помочь? - вежливо осведомился он.

Незнакомка откинула капюшон, и он увидел, что это молодаяженщина с темной повязкой на глазах.

- Это ты тот, кого называют Эррандом? - спросила она. Голосее был низок и мелодичен, и она по-старинному, нараспев выговаривала слова.

- Да, - отвечал Эрранд, - это я. У вас что-то с глазами?

- О нет, дитя мое, - ответила она. - Я вижу мир в иномсвете, чем тот, который дает это земное солнце.

- Вы не зайдете к нам в дом? - предложил Эрранд. - Высможете погреться у очага, а Польгара рада будет вашему обществу.

- Я преклоняюсь перед госпожой Польгарой, но время для нашейвстречи еще не наступило, - сказала женщина, - и мне здесь не холодно. -Замолчав, она наклонилась, как будто разглядывая его, хотя повязка у нее наглазах была очень плотной. - Значит, это правда, - тихо прошептала она. - Натаком большом расстоянии мы не могли быть уверены, но теперь, когда я стоюперед тобой лицом к лицу, я знаю, что ошибки быть не может. - Она выпрямилась. -Мы еще встретимся, - сказала она.

- Как вам будет угодно, сударыня, - ответил Эрранд, помня оправилах вежливости.

Она улыбнулась ослепительной улыбкой, которая, казалось,озарила ярким светом непогожее зимнее небо.

- Меня зовут Цирадис, - сказала она, - и я буду тебе другом,милый Эрранд, даже если наступит время, когда мы примем решение не в твоюпользу. - И затем она исчезла, растворившись в пространстве так быстро, что унего и сердце екнуть не успело.

Пораженный, Эрранд поглядел на снег, где она только чтостояла, и не увидел следов. Он присел на санки и задумался. В том, что сказалаэта странная молодая женщина, не было ни малейшего смысла, но он верил, чтонаступит время и смысл появится. Немного поразмыслив, он решил, что если скажетПольгape об этом странном визите, то она расстроится. Будучи уверен, что этаЦирадис не представляла никакой угрозы и не замышляла ничего дурного, он решилничего не говорить.

Затем, поскольку на вершине холма становилось уже довольнопрохладно, он подтолкнул санки и заскользил вниз по склону, через долину,остановившись в нескольких десятках ярдов от того места, где Дарник таксамозабвенно рыбачил, что, казалось, не обернулся бы, даже если бы десятьпрекрасных девушек пели и танцевали у него за спиной.

Польгара не препятствовала увлечению Дарника. На неепроизводили впечатление длина, вес и серебристый цвет приносимой им добычи, ией пришлось привлечь на помощь все свои обширные познания в кулинарномискусстве, чтобы каждый раз по-особому жарить, парить, варить, тушить и запекатьрыбу. Хотя она неизменно настаивала на том, чтобы ее чистил сам добытчик.

Когда снова наступила весна, на ретивом чалом жеребцеприскакал Бельгарат.

- Что случилось с твоей кобылой? - спросил его Дарник, когдатот спешился во дворе усадьбы.

У Бельгарата вытянулось лицо.

- Я был на полпути в Драснию, когда обнаружил, что онажеребая. Я обменял ее вот на этого живчика. - Он хмуро взглянул на гарцующегочалого.

- По-моему, сделка вышла удачная, - произнес Дарник,оглядывая жеребца.

- Та кобыла была такая спокойная и разумная, - возразилстарик. - А у этого молодца ветер в голове гуляет. Ему лишь бы повыпендриваться- побегать, попрыгать, погарцевать, копытами в воздухе помахать. - Оннеодобрительно покачал головой.

- Поставь его в конюшню, отец, - предложила Польгара, - иумойся с дороги. Ты успел как раз к ужину. Сегодня у нас запеченная рыба. Еслихочешь, то можешь съесть целую сковородку.

После того как они поели, Бельгарат развернул стул к очагу,откинулся на спинку и вытянул ноги. Он с довольной улыбкой оглядел полированныеплитки на полу, побеленные известью стены с висящими на крючках до блесканачищенными горшками и чайниками и весело потрескивающий в очаге огонь.

- Как хорошо немного отдохнуть, - сказал он. - Кажется, яеще ни разу не останавливался с тех пор, как выехал отсюда прошлой осенью.

- У тебя были такие неотложные дела, отец? - спросилаПольгара, собирая со стола посуду.