Той ночи в слезах мне хватило, я не хочу повторять. Я не переживу, если с Итаном что-то случится. Тогда еще, в подвале, я не понимала этого, но зато отлично понимала сейчас.

— Он так дорог тебе? — кажется, отца это удивляло.

— Да. Очень дорог.

Это начиналось как забава, но я увязла по уши. Мы оба увязли с ним.

Я не знала, как быть.

Лекада, дом семьи Сатоцци

Я проснулась от того, что рядом кто-то сдавленно ржет. Не сразу поняла, что происходит, даже испугалась, и только потом увидела Итана, лежащего на краешке моей кровати.

— Итан!

Как он сюда попал?

— Привет, Джу, — ему было весело. — Решил залезть к тебе в окно, как в старые добрые времена, но потянул спину. Прости. Сейчас…

Он попытался было неуклюже сесть, сморщился.

— Ты с ума сошел?! — удивилась я. — Ты мог сорваться.

— Не будь занудой, я же залез. Не так все плохо. Вот когда полезу обратно, могу и сорваться, главное, прыгая — ногу не сломать. Герой-любовник, мать его…

Он весело хрюкнул, охнул, стараясь разогнуться.

— Вот придурок, — заключила я. — Давай… я знаю, что делать, у меня тут отличное разогревающее масло есть, и боль снимает, с луговым черным корнем и розмарином, всем нравится.

Вылезла из кровати, побежала доставать баночку из комода.

— А кому это всем? — ревниво поинтересовался он. — Кто к тебе лазает в окна?

Вот тут весело стало уже мне. Да, я никогда не была хорошей девочкой, и даже без Альдаро, и даже рядом с ним, никогда не страдала от недостатка мужского внимания. Итан не единственная радость в моей жизни.

— В окна — только ты. У Альдаро часто болела спина, — сказала я. — Но с Альдаро всегда было скучно, словно медицинская процедура строго по расписанию, специальная чистая простыня, потом все убрать, все сложить, потом полежать молча и неподвижно. Хотя масло, на самом деле, действует возбуждающе, ко всему прочему, а Тодорино так прет, что он потом всю ночь готов кувыркаться с женой.

— И Тодорино тоже?

— Только массаж, — сказала я, возвращаясь, садясь рядом. — Ну-ка, заползай, ложись на живот. Сможешь? У Тодорино это хроническое, ему надо больше двигаться… Кьята не одобряет, говорит, что нечего лапать чужих мужей, но он все равно иногда тайком бегает ко мне, и я мну ему спину. В последнее время Кьята смирилась, закрывает на это глаза, видимо оценила свою выгоду. И Фаурицо нравится, мне иногда кажется, он меня именно за этим замуж и зовет.

Я усмехнулась.

— Возбуждающе, значит…

— У тебя и так этой дури через край, — отмахнулась я.

Вытащила его рубашку из-под ремня, подняла повыше, чуть спустила штаны, осторожно погладила спину.

— Сейчас намажу, и полежи немного, пока снимет боль. А потом сделаю все, как надо, тебе понравится.

— «Все, как надо» мне уже нравится, — согласился Итан.

Даже если ему было больно, то вид страшно довольный, у меня даже мелькнула мысль, что он притворяется, но это было бы слишком глупо. Девушек не соблазняют больной спиной. Хотя, я не девушка…

Попыталась прощупать. Где там у него? Повыше, пониже…

Он ощутимо вздрогнул. И еще… напрягся. Хоть не издал ни звука.

Не притворяется.

— Больно? У тебя позвоночник, Тану. Тебе нужно хорошего врача.

— Нужно, — согласился он. — Мне даже рекомендовали одного, прям колдуна, специально по этому делу. Но все некогда, к нему в Лаош ехать надо.

— Давно это?

— Давно. Еще с Ийлата.

Его пытали в тюрьме, вырвали ногти, и еще это.

— Что же с тобой там было?

— Да ничего особенного.

— Ничего? Или просто не хочешь говорить?

— Зачем тебе это, Джу? — говорить ему действительно не очень хотелось. — Хочешь кровавых подробностей? В Ийлате, знаешь ли, своя специфика, там любят развлечься проверенными методами, инвентарь сохранился еще со времен драконьих войн. Меня держали в низкой узкой клетке, где ни разогнуться, ни прилечь нельзя. Почти полтора месяца… в темноте… выпускали только для допросов. Так что и спина, и колени… Но это все ерунда, главное было не рехнуться.

— За что они так с тобой?

— Да было за что… и личное, и так… целая пачка дисциплинарных взысканий, драки, в том числе и с офицерами, и как-то отказ выполнять приказ... Как меня не расстреляли, еще вопрос. Но в тюрьму отправили после комиссии, когда я подал заявку в академию, и на мне нашли следы старой магии, решили, что что-то не чисто. Припомнили все.

У меня даже в голове не укладывалось.

— Драки? Ты ненормальный?

— А ты разве сомневалась?

Он глянул на меня. Подсунул, чуть морщась, локоть под голову. Его глаза смеялись.

Нет, я никогда не сомневалась в нем. И то, что сегодня он залез ко мне в окно — лишь подтверждает. Он не меняется.

Набрала немного масла в ладонь.

У него была крепкая сильная спина, мышцы отчетливо чувствовались под кожей. Мне было приятно прикасаться к нему, гладить его. Это не Фаурицо… Вдруг поняла, что хочу знать о нем все. Как он жил все эти годы. Как он добился столь многого… хотя, с таким характером, удивительно, что вообще остался жив.

— У тебя такие нежные пальчики, Джу.

Хотела знать, что будет дальше с нами.

— Зачем ты пришел, Итан?

Он вздохнул. Долго молчал, просто глядя на меня.

— Утром я уезжаю, пока недалеко, магистрат зовет порыбачить на его вилле. Дня на два — на три. Потом вернусь, но почти сразу уезжаю в Альденаер, у меня уже билеты куплены. Так что, возможно, другой возможности не будет.

У меня дрогнули руки. Я… я отвернулась даже, потому что вдруг защипало глаза, испугалась, как бы не расплакаться. Вот и все?

И больше никогда? Я едва сдержалась, чтобы не сказать это вслух.

— Я думаю, что забегу еще разок перед отъездом, — сказал Итан. — Хочу позвать тебя прогуляться по городу, по набережной, тут красиво. Будет неправильно уехать не попрощавшись. Пойдешь?

Я дернула плечом.

— Если не буду слишком занята.

— Джу… — он перевернулся на бок, чтобы смотреть на меня было удобнее. А на мой протестующий жест отмахнулся. — Да нормально все. Я на спину ложиться не буду, не испачкаю тебе… Джу, ты обижаешься на меня?

Я качнула головой — нет, не обижаюсь. С чего бы это? Я с самого начала знала, что будет так. Днем больше, днем меньше, это не имеет значения.