о себе. Ей потребовалась успокоительная мелодия, которая звучала в центре Кундалини-йоги на Майорке. Она слушала ее каждый день вместе со многими женщинами среднего возраста, которые следовали инструкциям Карлоса Шанкара Авиты, а на самом деле – Карлоса Фернандеса Фернандеса, дерзкого парня, ежегодно посещавшего индуистские ашрамы, которому удалось основать собственную школу и с которым Кука иногда занималась сексом.

Звучание струн ситара сменилось успокоительной музыкой. А шестьсот миллиграммов ибупрофена начали действовать.

Кредитная карточка Анны медленно скользнула по банковскому терминалу в клинике Куки. Анна вспомнила, что многое еще надо успеть к приезду Марины. Заехать в супермаркет за свежей рыбой, потом – в цветочную лавку за букетом сухой лаванды, в химчистку – получить костюмы мужа, а еще забрать Аниту из школы. Но сильнее всего она была озабочена подготовкой спальни для Марины. Конечно, заранее даны четкие распоряжения домработнице-филиппинке, но надо еще все проверить лично до прибытия сестры.

В клинику вошла семидесятилетняя дама. Избыток ботокса сделал ее глаза неестественно распахнутыми, губы слишком надутыми, а лоб чрезмерно гладким. Однако, судя по походке, она считала себя чуть ли не красавицей. Анна пожелала себе не терять голову, чтобы не превратиться в такое же чудище с глазами морского окуня.

Устройство исторгло писк.

– Не читается, – заявила медсестра, жуя жвачку.

– Как это – не читается?

Медсестра покачала головой.

– Наверно, проблема у этой штуковины, – нервно предположила Анна.

Было 1 февраля, и в этот день банк должен, как обычно, перевести определенную сумму со счета мужа на карточку Анны. Видимо, какая-то ошибка.

– Сегодня утром нам оплачивали счета несколько раз, и проблем не было, – настаивала медсестра. – Нет ли у вас наличных?

– Конечно, нет, сеньорита. Обычно я не ношу с собой такие суммы, – стыдливо объяснила Анна, поглядывая на уставившуюся на нее семидесятилетнюю женщину.

– Секундочку. – Медсестра вышла из-за стола, надула пузырь из жвачки и вошла в кабинет, где Кука омолаживала другую женщину.

Анна достала мобильник из сумочки фирмы «Луи Виттон» и позвонила мужу. Скорее всего, ошибка банка? Она знала, что муж не возьмет сейчас трубку, но ждала, прижав телефон к уху, – на всякий случай. Она посмотрела в сторону кабинета Куки, потом снова на «морского окуня» и прервала вызов. Сразу же предприняла новую попытку, но безуспешно.

Положив сотовый в сумку, она подбодрила себя мыслью о чуде – наследстве, будто свалившемся на нее с неба. Нет, такое унижение, как переживаемое сейчас, больше никогда не повторится. Какой стыд!

К ней подошла Кука.

– Извини… карточка, видимо, повредилась.

– Ничего, отдашь мне деньги на следующем клубном ужине. – Кука замялась. – Или когда сможешь… Никакой спешки нет.

Анна поняла из ее секундной заминки, что Куке кое-что известно о проблеме с деньгами, с которой они с мужем столкнулись. Очевидно, юридическими делами Армандо занимался Курро, но они с Кукой никогда не касались этой темы, и Анна еще больше смутилась.

– Я обязательно принесу тебе деньги сегодня же, после обеда.

– Да не волнуйся ты, правда. Конечно, рассчитаешься, ведь мы доверяем друг другу, мы же подруги.

3

Семья, или лимонный хлеб с маком

Ингредиенты:

2 лимона с дерева бабушки Нереи,

30 г семян мака,

350 г цельнозерновой муки,

200 г коричневого сахара,

250 мл цельного молока,

200 г сливочного масла,

3 яйца,

1 пакетик разрыхлителя,

1 чайная ложка соли.

Способ приготовления:

Смешай муку, разрыхлитель и соль. Отдельно хорошо взбей яйца, коричневый сахар и лимонную цедру. Добавь молоко. Растопи сливочное масло на медленном огне и понемногу добавляй его в смесь, взбивая. Как только масса станет однородной, добавь в нее сухую смесь из миски. В завершение тщательно подмешай мак к тесту…

Помести приготовленное тесто в предварительно разогретую до 180 °C духовку на один час.

Имельда хорошо понимала важность визита сестры своей хозяйки и тщательно проверила все необходимое. Она почти ничего о ней не слышала, а знала только, что зовут ее Марина и живет она в Африке, работая врачом. Однажды на Рождество слыхала признание хозяйки: ей бы хотелось, чтобы и Марина была на празднике; но остальные родственники упоминали ее нечасто.

Филиппинка провела рукой по толстому белому флисовому одеялу, покрывавшему кровать в гостевой спальне. Разгладила льняные простыни под ним и, как велела сеньора Анна, сложила одну простыню поверх одеяла так, чтобы были видны вышитые небесно-голубым цветом буквы: N & A.

Неделей раньше хозяйка распорядилась притащить с чердака пластиковый ящик с этими древними простынями. Они уже приобрели желтоватый цвет, но Анна не захотела стирать их в машине, а только прокипятить и оставить на солнце на два дня. «Никаких моющих средств или отбеливателя, – приказала она, – от них выцветет голубая вышивка».

Имельда удовлетворенно осмотрела простыни, ставшие белыми. И монограмма не поблекла, вопреки глубокой озабоченности хозяйки. Имельда погладила букву N, инициал Нестора, и букву А, инициал его жены Аны де Вилальонги, родителей Анны и Марины. Эту монограмму бабушка Нерея вышила сама для своего сына и невестки. Старые простыни, как и дом, входили в приданое, которое она подарила сыну Нестору в день свадьбы, а он оставил все это в наследство обеим своим дочерям.

Служанка считала комнатку, которую она сейчас убирала, самой красивой в доме, хотя за четырнадцать лет ее службы спальней так ни разу и не воспользовались. Маленький оазис внутри загроможденного и душного дома. Остальные комнаты были забиты предметами, которые она обязана содержать в чистоте. А спаленка с белыми стенами, без украшений и почти пустая, излучала какое-то умиротворение и имела радушный вид. Рядом с кроватью – деревянная тумбочка с лампой в морском стиле. У изножья кровати покоится огромный, внушительных габаритов сундук, тоже деревянный, казавшийся Имельде очень старым и напоминавший ей сундуки филиппинских моряков.

В первый же день, когда она заступила на службу, хозяйка приказала вытащить старый сундук из подвала и установить в этой комнате. Имельда попыталась справиться одна, но он оказался неподъемным. Пришлось вдвоем привезти его на ржавой тачке прямо в спальню. Сеньора Анна показала, как его чистить сухой тряпкой и средством от короеда, которое они вместе купили в хозяйственном магазине в Пальме.

Имельде показалось странным, что хозяйка велела ежедневно убирать весь дом, свою спальню, спальню дочери, кухню и ванные комнаты, а вот поскольку гостевая не использовалась, то требовалось заботиться о ней только раз в месяц. Но старинный сундук приходилось драить ежедневно. Так она и делала в течение всех четырнадцати лет на временной работе в доме. И, насколько ей было известно, сундук ни разу не открывали за весь