Как они освобождали бедолаг от тумана в голове — легенды умалчивали. Во всяком случае те, с которыми был знаком рыбак. И вот это было печально. Потому что с каждой минутой, проведенной в моем обществе, взгляд Ирнаса все больше мутнел, и я даже начала испытывать угрызения совести. А с ними и чувство беспокойства. Попробуй не светиться во дворце, если каждый невлюбленный мужик, от конюха до придворного, будет пускать по мне слюни.

С этой проблемой следовало разобраться как можно скорее. И ради себя, и ради Ирнаса.

Сказав Ингвару, что я молоденькая мара и еще плохо владею магией, но обязательно учту его пожелания, отправилась в комнату «для родственницы» отсыпаться. Потом, на свежую голову, все хорошенько обмозгую и что-нибудь обязательно придумаю. В крайнем случае спрошу Сельвею. «Сестра» научила, как с ней связаться, если понадобится, хотя такой вопрос в лучшем случае ее удивит. В худшем — заставит что-то заподозрить. А это сейчас было лишним.

К счастью, все обошлось без вмешательства Сельвеи. Тем же вечером, сидя на крылечке и щелкая семечки, я услышала, как Таньина подруга рассказывала своей малолетней дочери сказку о любви мары к красавцу-королевичу. Как это водится, они друг друга полюбили, но ему в жены прочили другую. Заморскую принцессу, брак с которой должен был предотвратить войну между королевствами.

Русалка его отпустила, прошептав:

— Она возвратилась к своему народу, а принц женился и стал королем, прожив долгую и счастливую жизнь со своей женой. Что стало с марой — то неведомо, — закончила свой рассказ соседка.

После чего оставила дочку играть со сшитой из лоскутов куклой, а сама переключилась на деревенские сплетни.

Тем же вечером, поймав Ирнаса в коридоре, околачивающимся возле моей комнаты, я схватила его за ворот, притянула к себе и, глядя прямо в глаза, шепотом выпалила:

Знаю, глупо, но попробовать стоило.

Оттолкнув от себя парня, быстренько захлопнула дверь, на всякий случай придвинув к ней тумбочку. Удивительно, но сработало! На следующее утро рыбака будто подменили. Он был по-прежнему вежлив со мной, предупредителен, но из глаз исчез налет слепого обожания и затаенной страсти.

Значит, слова мары имеют силу. Это хорошо. Правда, если мне придется каждому второму мужику во дворце стихи читать, на поиски перстня времени уже не останется.

Сделав пометку в памяти — разузнать как можно больше о магии мар, — я продолжила расспрашивать Ингвара и его семью обо всем, что приходило мне в голову. Два дня пролетели незаметно, и вот настало время отправляться на собеседование к госпоже устроительнице, а оттуда, если повезет, — в королевскую обитель.

Рассарх Санторский

Испытание Искрой должно было состояться в первый день лета. Ворота, северные и южные, открыли еще затемно, и, как доложил капитан королевской стражи, окраины столицы тут же заполнились экипажами. Во избежание волнений и других неприятных инцидентов гвардейцы короля патрулировали улицы, однако большая часть солдат сосредоточилась на площади возле храма Всеведущего, хранившего в себе источник магии Сантора.

Именно туда направлялись вереницы карет со знатными девицами и их камеристками. Девушки из небогатых семей могли позволить себе разве что место в почтовой карете, а самые бедные, искренне верившие в благосклонность судьбы, словно паломники к святому месту, со всех уголков королевства пешком стекались к храму Всеведущего. Жительницы столицы, а также незамужние девицы, имевшие возможность прибыть в Асканию хотя бы на день раньше, еще с вечера обивали порог храма, желая одними из первых прикоснуться к Искре.

За всей этой суматохой, вызванной началом королевского отбора, из окон и с балконов с удовольствием наблюдали горожане. Его величество тоже наблюдал, правда, без удовольствия. И с каждой минутой ощущение, что он смертник, медленно, но уверенно поднимающийся по ступеням эшафота, только усиливалось. Вот еще совсем немного… Рассарх обреченно прикрыл глаза.

— Говорят, когда твои отец и дед выбирали себе невест, такого ажиотажа не было, — сказал Доран, бесшумно прикрывая за собой дверь в кабинет. — Ты войдешь в анналы как самый завидный жених и самый желанный правитель Сантора.

Короткий пасс рукой, и картина, показывавшая площадь Всеведущего, поблекла, сизой дымкой растаяв над картой города. Взгляд короля обратился к южным воротам, и снова, подвластная движению его руки, над пожелтевшим пергаментом растеклась белесая дымка, чтобы уже в следующую секунду показать монарху городские окраины: едва ли не наползающие друг на друга экипажи, кучера, взмокшие от жары, девицы, нервно обмахивающиеся веерами, и жмущиеся вдоль стен прохожие. В основном крестьянки, спешащие как можно скорее добраться до главной площади города.

— И все они здесь по мою душу, — задумчиво протянул Рассарх, лишь усилием воли подавив желание поежиться.

— Как поживает Кларисса? — Не дожидаясь приглашения, Доран опустился в кресло. — Уже смирилась с грядущей отставкой?

Его величество рассеянно пожал плечами, продолжая наблюдать за творящимся на улицах столицы бедламом.

— Графиня де Бальмен — умная женщина и понимает, что рано или поздно наши отношения должны были закончиться.

— Вот именно, женщина, — усмехнулся ле Крон, выделив интонацией последнее слово. — Она была твоей фавориткой… сколько? Почти два года. От статуса возлюбленной сначала кронпринца, а потом и короля так просто не отказываются. Или я ничего не смыслю в прекрасных созданиях.

О ком о ком, а о своей фаворитке Рассарх беспокоился в последнюю очередь. Он никогда ее не любил, и Кларисса это знала. Чувствовала, понимала. Им было хорошо вместе. В свое время. Но теперь, когда во дворце появятся невесты и одна из них в скором времени станет ему женой, о продолжении интимной связи с придворной красавицей не могло быть и речи.

— Ты бы поговорил с ней, — заметил капитан королевской гвардии, поддевая край карты гусиным пером, что секундой ранее выдернул из малахитовой чернильницы.

— Ты только затем и пришел? — невозмутимо поинтересовался Рассарх, поднимая на друга взгляд. — Чтобы обсудить со мной мою бывшую любовницу?

— Главное, чтобы она тоже признала себя бывшей. Ревность может запросто ослепить любую.

— Кларисса не дура.

— И даже такую рассудительную умницу, как графиня де Бальмен, — не преминул заметить Доран.

— Хорошо, я с ней поговорю, — сдался его величество. Откинулся на спинку кресла и продолжил следить за ситуацией в городе. — Ты разве не должен быть возле храма? Со своими гвардейцами.