Рабат обратилась к Дэйме, и Маара поняла, что разговор зашел о вещах весьма важных.

— Я сегодня доила нашу молочную скотину. Кормила, поила. Ты занималась со своими внуками.

Она сказала это без иронии, но Маара поняла, что истории с внуками соседка не поверила.

— Спасибо, — ответила Дэйма. — Я перед тобой в долгу. — Опять эта фраза произнесена с особым ударением.

— Я взяла половину молока, как обычно.

— Мне теперь нужно больше молока, для детей, — сказала Дэйма.

— Но она дает меньше молока, чем раньше.

— Тогда мне нужно все.

— Но ты ведь передо мной в долгу.

— Отдам за молоко овощами.

— А солдаты?

— Это такой крупный долг, что немного молока не в счет.

— Ну, хоть четверть, — настаивала Рабат.

— Ладно, — сердито согласилась Дэйма, не глядя на Рабат, которая исподлобья, как будто стыдясь, смотрела на Дэйму. — Милые у тебя ребятишки.

Дэйма ничего не ответила.

Они почти дошли. Возле соседнего дома женщины вдруг обнялись. Но чувствовалась в их объятии неискренность.

— У меня почти ничего не осталось, — оправдывалась Рабат. — Без молока…

— Ничего, ничего, не беспокойся, — утешала Дэйма. — Перебьемся.

Рабат, подхватив ведра, ушла к себе, Дэйма с детьми подошла к своему дому.

Маара остановилась возле резервуара.

— Там есть вода?

— Была бы, если бы прошел дождь.

Данн запрыгал, пытаясь зацепиться за что-нибудь и подтянуться к краю резервуара. Дэйма подхватила его кувшин, не дав сосуду опрокинуться, занесла воду в дом, вернулась и подняла мальчика, усадила его на край каменного бака.

— Там скорпион! — крикнул он.

— Свалился, наверное.

Маара тоже пыталась дотянуться до верха. Дэйма подсадила и ее, и девочка устроилась рядом с братом. Свесив ноги внутрь, она следила, как бы скорпион не добрался до них.

Разозленное насекомое карабкалось по каменным стенкам, но снова и снова срывалось вниз.

— Бедняжка, — пожалела его Маара.

— Похож на жалохвоста, только маленький, — заметил Данн.

Дэйма взяла палку, дотянулась до края резервуара, сунула палку вниз, скорпиону. Тот уцепился за палку клешнями, но отпустил, когда палка поднялась.

— Держись, не то пропадешь там, — убеждала его Дэйма. Скорпион внял ее уговорам, вцепился в палку, и Дэйма подняла его, перенесла на траву. Втроем они посмотрели скорпиону вслед.

— Он такой же голодный, как и все остальные, — сказала Дэйма.

Камень резервуара припекал ноги, и Маара соскочила вниз. Дэйма тоже спрыгнула, сняла Данна, не успевшего раскрыть рта для протеста.

— Когда здесь в последний раз была вода?

— Мощная гроза была у нас в прошлом году. Цистерна наполнилась. И внутренний бак я заполнила тогда. Надолго хватило.

— Может быть, пойдет дождь.

— Иногда мне кажется, что больше вообще дождей не будет, — вздохнула Дэйма.

Войдя в дом, Данн тут же принялся сладко зевать. Сонно проглотил простоквашу, гримасничая и капризничая, потом проследовал с Маарой в уборную и в постель. Уснул он сразу.

Маара подумала, что ей хочется, чтобы Данн «проспал» свои дурные воспоминания — но как же тогда игра «Что я видел?» Она развивает память, требует, чтобы ты все помнил. Темнело. Дэйма засветила напольную свечу. Каменные стены охлаждали помещения, не давая входящему в окно наружному воздуху прогреть его. Но утром солнце снова выскочит из-за горизонта, жестокий враг, не дающий высунуть носа из дома.

Маара подсела к каменному столу, где уже сидела Дэйма.

— Твоя соседка шпионка? Она всем рассказывает, что узнает у тебя?

— Она, конечно, шпионит, подглядывает, но вряд ли рассказывает. Не всем и не всё, во всяком случае. Не так все просто. Конечно, я ей не доверяю. Ты об этом думаешь, Маара?

— Да.

— Но она лечила меня, когда я серьезно заболела. И я ухаживала за Рабат, когда она сломала ногу. И с детьми она мне помогала.

— У нее нет своих детей?

— Умерли в малую засуху. Заболели и умерли.

— О солдатах, которые нас искали, она скажет остальным?

— Не знаю, но сомневаюсь. А какая разница? Если бы солдаты предложили деньги за нас, тогда другое дело. Но они скорее всего на самом деле просто спасались, удирали на север. Рабат на меня рассчитывает. У нее мало пищи осталось. В последний раз я для нее покупала продукты, когда торговцы приезжали. У нее ни денег не было, ни чего-нибудь для обмена. Они меняют муку на корни, но корни трудно найти. Кое-кто тут мак выращивает, но сейчас и для мака слишком сухо. Я Рабат и воду давала, когда у нее закончилась. А она помогает мне с молоком.

— А почему у нее нет своих молочниц?

— Я же говорю тебе, не так все просто. У нее были четыре молочные животины. Она с мужем жила, и они выделили мне одну для детей. Муж ее очень добрый был человек. Жаль, умер. Однажды ночью у нее украли оставшихся трех. Мимо шли какие-то беженцы, они и украли. И с тех пор мы обходимся одной сообща. Все по справедливости, как мне кажется.

— Вы всегда туда за водой ходили, куда и сегодня?

— Малая река уже несколько лет как пересохла. Да и большая еле течет. У меня воды достаточно для нас, если ее экономно расходовать. Я завтра еще раз пойду по воду, если народ пойдет. А ты держи Данна здесь, следи за ним.

— Думаешь, Кулик хотел его утопить?

— Не знаю. Может быть, он начал вроде как в шутку, а потом… Очень легко ведь для здорового мужчины… подержать под водой подольше…

— Но зачем ему убивать такого малыша?

— Малыши растут, Маара… И малышки тоже. Так что будь осторожна. Не обязательно все время сидеть дома. Я научу тебя доить, квасить молоко, делать сыр. Как корни искать — это очень важно. Тебе надо всему научиться. Я ведь старая, могу и умереть скоро. Ты должна научиться всему, что я знаю и умею. Я покажу тебе, где спрятаны деньги. Но помни, очень легко подкинуть скорпиона в одежду, швырнуть камень, а потом сказать, что он свалился с крыши, засунуть ребенка в цистерну и плотно закрыть крышку — и никто и звука не услышит. Был здесь такой случай. С их ребенком.

— Значит, кто-то захотел его убить? И убил…

— Скорее всего да.

— То есть они тоже друг с другом не ладят.

— Еще как. Есть семьи, которые давно не разговаривают, не общаются.

Маара хихикнула, и на лице Дэймы отразилось удивление.

— Не хватает воды, не хватает пищи, — быстро проговорила Маара, — а они враждуют. — Ища понимания, она уставилась на Дэйму.