ручку девушки. Затем отпустил ее и лениво прикрыл глаза. Он не кричал, не проклинал Антандру и ее семью, не пытался бежать. Амрит просто сидел с закрытыми глазами, будто дремал после тяжелого дня. Оборотень даже не сказал, что странно для человека иметь такую хорошую регенерацию.

Антандра не понимала его. Но больше всего она не понимала саму себя. Почему ей вдруг нужно было сейчас сесть точно так же, как и Амриту, прикрыв веки. Девушка сидела плечом к плечу с оборотнем в ветхом сарае в полутьме и наслаждалась каждым мгновением тишины и спокойной ауры.

Антандра даже не заметила как ее маленькая ладошка легла на белую, бледно-прозрачную кожу Амрита, слегка поглаживая чужую руку большим пальцем.

Это было негласное соглашение между ними о том, что пока они оба будут молчать. Как минимум молчать, а дальше время покажет, кто, что, ради кого сделает.

Глава 5

Антандра смотрела на арену, не веря собственным глазам. Этого просто не могло быть. У девушки было чувство, будто кто-то пролил на стекло краску, разбавил ее с водой, от чего картинка искажалась, становилась другой. Не такой, как должна была быть. Будто разводы закрывали истину, а нелепые пятна уродовали ее.

На арене не было прозрачного купола с привычной электросетью, которые были неизменными спутниками боев оборотней между друг другом. Сейчас все происходящее внутри было закрыто овальным железным занавесом, на котором с каждой стороны было по четыре чёрных магических прямоугольника.

«Но после ухода всех стихийных магов волшебство исчезло», — не понимала девушка, с каким-то любопытством смотря на колдовство.

— Что это? — шёпотом спросила Антандра, хотя до игры ещё было пятнадцать минут.

— Арена, — как-то задумчиво ответила Сатрана, не вслушиваясь в вопрос.

— Что с ней сделали? Она же такой никогда не была, — не понимала девушка, нервно стуча по полу хвостом, как маленьким молоточком.

— Ничего. Она всегда такой была.

— Что это за чёрные прямоугольники? Это же магия, да? — настойчиво спрашивала Антандра, пытаясь расшевелить бабушку.

— Экраны, — коротко ответила Сатрана, полностью проигнорировав второй вопрос внучки.

— Расскажи, — злясь на бабушку, прямо сказала Антандра, что конкретно она хочет от Сатраны.

— Не сейчас. Не время и не место. Потом.

«Снова потом», — ехидно подумала Антандра, не задавая больше вопросов. — «Мы же так и не поговорили вчера вечером».

Вчера девушки долго пробыли с Амритом. То сначала Скарлет прогуливалась около сарая, морозя ноги, но наблюдая, чтобы никто не увидел их действия с сестрой. То, рискуя, бегала на кухню и прятала в тёплом плаще еду и воду. То несла, как вор, старое одеяло в сарай, а затем снова выходила на улицу и наматывала круги по своим следам, делая вид, что ей не холодно и она просто дышит морозным воздухом, который уже болезненно пробрался в лёгкие.

Антандра же в это время, как умела, обрабатывала раны: перекисью дезинфицировала царапины, наблюдая за шипящим раствором, и обматывала бинтами, чтобы новая инфекция не проникла в кровь. Конечно, для регенерации оборотня — это глупые махинации, но кто знал, как ведёт себя организм ослабленного Амрита и, вообще, сильный ли он зверь, чтобы для него эти царапины были не больше, чем комариным укосом.

Пока Антандра занималась ранами, Амрит молчал, спокойно наблюдая за неловкими движениями девушки. Как она неумело, но старательно пытается помочь, рискуя быть пойманной.

Он был, как кошка, ленивым. В каждом его движении сквозила грациозность. Сейчас он будто ластился. Будто терся о ноги, желая, чтобы его погладили, а завтра уже будет гулять сам по себе и искать нового «хозяина». Мимо проходящий зверь, любящий свободу. Антандре почему-то казалось, что он был из тех, кто никогда не подчинится добровольно. Не будет себя привязывать к одному человеку или месту. Будет жить моментом, даже находясь на свободе, а не в клетке.

— Я здесь, — показала Антандра свой детский тайник, где прятала мамины деревянные игрушки, которые женщина сама вырезала, — оставила несколько бинтов и перекись, если понадобится. Также фляга с водой и немного еды, — тихо говорила девушка, зная, что ее услышат. — Сейчас холодно. Вещей не могу дать, но вот старый плед, — положила Антандра недалеко от Амрита ее любимое детское одеяло, которое до сих пор пахло мамой. Или девушке хотелось так думать.

Она не стала задерживаться дольше, чем было нужно. Антандра быстро собрала все необходимое, спрятав вещи в большом кармане юбки и ушла. Тихо и молча, без лишних слов и обещаний о том, что все наладится, что завтра она вернётся, что у них будет яркое и светлое будущее, что они оба будут жить.

Когда Антандра ушла, Амрит взял темно-синюю ткань и прижал к себе, вдыхая запах другого оборотня, едва уловимый и очень-очень слабый, но похожий на сладковатые нотки Антандры.

Мужчине не нравилось, что его уже привычный уклад был нарушен этой девушкой. Он не понимал, почему все внутри него скребёт когтями и разрывает на кусочки зубами. Амриту не нравилось, что все его естественно так бурно на неё реагировало. Оборотень просто ничего не мог с этим поделать, но и принимать не желал. К тому же, стремится ему уже было некуда.

Антандра была в смешанных чувствах. Девушка не знала, куда себя деть до самого вечера. Антандра думала, что она поговорит с бабушкой и все пройдёт. Но Сатраны не было в доме. Не появилась она и утром. Девушка встретилась с бабушкой уже только на сиденьях «Подземной арены». Она до последнего не хотела сюда идти, но что-то внутри неё кричало, что это нужно сделать. Что она сможет получить хоть какие-то ответы, даже если будет находиться сама. Она не была до конца уверенной, что Сатрана появится. Но интуиция ее, как всегда, не подвела.

Свет потух. Экраны загорелись. На них появились Феликс Элдан, барон Элдан, со своим рыжим оборотнем в человеческом обличии. И они стояли… Около воды?

Антандра не понимала, что здесь вообще происходило. На прямоугольниках мерцала картинка, на которой был темный берег с большим камнями и обломками мусора: деревяшки, железки, где-то валялась искривлённая проволока.

«Неужели маги вернулись?» — спрашивала саму себя Антандра. — «Нет, это явно что-то с ареной».

Комментатора не было. Слов с экрана не было слышно. От режущей слух тишины отделяли только шепотки наблюдавших людей за игрой. Каждый высказывал своё мнение, кто-то делал ставки, а третьи неприлично чавкали едой, будто дома никогда не ели.

Хоть слов и не было слышно, но судя по действиям оборотня, Феликс отдал приказ превратиться в зверя. Огромный рыжий