Встал. Умылся. Вышел. Детального плана нет, по ходу разберемся. Но в парке меня ждал настоящий сюрприз. Увиденное мною зрелище больше походило на собрание профсоюза библиотеки. На небольшой поляне возле моей лавки стояло около двадцати ребят разного возраста. Они, окружив бородатого, в больших черных очках и сильно сутулого мужика лет сорока, что-то громко обсуждали. Я даже подумывал свернуть и пройти мимо, но из толпы меня окликнули, и навстречу мне вышел мой новый товарищ Кеша. Быстро поздоровавшись, он завел меня в середину.

— Альберт Станиславович, ребята, знакомьтесь, это Миша! У него к нам есть дело.

Все разом замолчали и уставились на меня. Осмотрев меня оценивающим взглядом с ног до головы, мужик заговорил:

— Ну, Миша, излагай свое предложение, мы тебя все внимательно слушаем.

Выдохнув, что сразу не побьют, я повторил историю про брата и его товарищей. Потом для достоверности привел факты, всплывшие в моей голове сейчас, но ставшие известными, когда «перестройка» была уже в самом разгаре. Я сказал, что весной этого года был принят закон, разрешавший кооперативам заниматься любой, не запрещенной законом деятельностью, в том числе торговлей. И если до этого государство не очень поощряло, а силовые структуры часто воспринимали граждан, ведущих такую деятельность, как классовых врагов, то теперь, в связи с дефицитом товаров в магазинах, было дано разрешение на поддержку таких предпринимателей.

Слушали меня все в полном молчании. Я сделал паузу, чтобы дождаться хоть каких-то ответных слов. И учитель, поправив сползшие очки обратно к носу, прервал общую паузу:

— Сегодня проверим твои слова. В газетах «Известия» или «Правда» наверняка была публикация, но даже если и так? Что мы можем?

— А можем! — развивая успех, наметившийся в разговоре, продолжил я. — Для начала сделать то, что уже сделал мой брат, — зарегистрировать кооператив.

— Это и так понятно. Сейчас без этого никуда. Ты саму суть коммерции излагай, — слегка раздраженным голосом человека, зря теряющего время, произнес бородатый вожак стаи. И я, больше не испытывая его терпение, перешел к описанию одного из видов бизнеса, о котором помнил с тех лет:

— Мой брат, — вернул я свой рассказ на прежние вымышленные рельсы, — заняв у родителей немного денег, отложенных ими на черный день, заключил договор с нашим заводом «Электроприбор» о покупке у них миксеров и пылесосов. Предварительно он открыл на «блошином» рынке две палатки, где весь товар и продает, наценивая примерно в три раза. Все равно в магазине при заводе полки пустые и цен никто не знает, так как почти вся продукция уходит в Москву. И мы с вами можем сделать то же самое, только организуем продажи на двух других рынках.

Среди шахматистов начался галдеж. Каждый старался высказать свое мнение. Почти все пытались что-то спросить у меня, но из-за общего шквала нахлынувших на них эмоций что-то разобрать в их вопросах было очень трудно.

— Ну-ка, тихо, — вмешался учитель в общую суматоху. — Все не просто. Надо как следует подумать и все перепроверить. Слушайте все задание. Вечером к встрече в шахматном клубе подготовьте следующую информацию. Распределяйте ее между собой сами, как хотите. Нужны газеты весенних выпусков со статьями о кооперативах. Еще нужна информация о стоимости продукции нашего завода «Электроприбор». Может, кто из родни или знакомых недавно что-то там покупал. Все свободны, вечером в семь.

Спорить, на мое удивление, никто не стал, видно, авторитетом учитель пользовался серьезным. Ребята разошлись. Остались только я, Кеша и учитель.

— Ну что, Миша, удивил! Если на тебя не смотреть, а только слушать, никогда бы не поверил, что тебе столько лет, да и кашу ты заварить взрослую хочешь. Но Моцарт свою симфонию написал в восемь лет, может, и тебе повезет. Я сам в Москве два месяца назад был и уже видел, как люди начали заниматься коммерческой деятельностью, и у меня тоже желание такое появилось, только я не знал, с чего начать. А ты, получается, будешь нас направлять, так скажем. И раз мы еще на берегу, хочу сразу сказать тебе: если все получится, делить будем на всех в равных долях. Мы — одна команда. И если это тебя не устраивает, еще не поздно все остановить.

Он хитрил. На его лице было написано, что ничего он не остановит, а своим вопросом давал мне понять, что я либо соглашаюсь, либо я за бортом его отплывающего от берега корабля. Если прикинуть, то, согласно моему плану, и работы, и денег от будущей деятельности должно хватить всем с лихвой, даже такой ораве, какая у нас собралась. А вариантов, куда нам приложить усилия, в моей голове масса. Но, соглашаясь сразу же, я дам ему понять, что мне и впредь можно будет по факту выкручивать руки. Я сделал небольшую паузу и только потом сказал:

— Хорошо, я согласен, но распределять заработанные деньги или вкладывать их в оборот никто без меня не будет.

Тут уже призадумался сам учитель. В тот момент мне захотелось назвать его «великим комбинатором», для антуража ему не хватало только трубки, белого шарфа и клетчатого пиджака.

— Я согласен, — чуть помедлив, заявил он и протянул мне руку.

Дни сменяли недели, недели — месяцы. Со времени встречи всей группой в парке прошло более полугода. Все складывалось как нельзя лучше. Несколько тысяч рублей, что наскребли ребята и учитель для первой сделки, за такой короткий срок приумножились примерно до ста тысяч. Правда, все основные деньги были в товаре, но «дело» росло в хорошей прогрессии. У нас имелось пять точек сбыта бытовых приборов и вместительный склад для их хранения. Старенький «Москвич» учителя мы заменили на «газон» с будкой, а для обычных переездов купили почти новые «Жигули». Все ребята старались каждый на своем направлении. Кеша вел общую бухгалтерию в штабе, так мы теперь называли шахматную школу. Кто-то принимал и отпускал продукцию со склада, следя за остатками. Учитель же закупал товар. Как оказалось, завод уже тогда разделился на разные цеха, которые производили что-то свое, и договор нужен был с каждым из них. Но это было только на бумаге. Все равно все решения принимал директор завода, а ему больше нравилось получать живые деньги от нас, чем, выполняя непонятный план для Москвы, ждать только зарплату. Большинство ребят торговали в точках на рынке, распределяясь посменно. Мы открыли еще две палатки — возле цирка и центральной площади — и продавали в них конфеты и сладости с нашей кондитерской фабрики, действуя также через договор с дирекцией.

Перед общим собранием под