страже, что Агнес и сделала. А барон сообщит отцу, и, расстроенный и напуганный, тот заберет сына домой. Домашний целитель не сможет увидеть полную картину в динамике и…

– Поясните, пожалуйста, о какой картине в динамике вы говорите, – попросил барон, не обращая внимания на возмущенное мычание сына.

– Мышьяк поражает не только желудочно-кишечный тракт, но и мозг, и нервы, а еще он разрушает кровяные тельца. Но, осматривая Бенедикта сегодня утром, господин Лантер не обнаружил никаких признаков поражения нервной системы, и кровь оказалась нормальной. Такое возможно, если яда в организм попало немного. Так, скорее всего, и решил ваш целитель. Однако судя по количеству в фекалиях и рвотных массах, мышьяк должен был попасть в кровь, разнестись по всему организму, а потом выделиться с мочой. Но ни в крови, ни в моче его не оказалось, хотя анализ очень чувствителен. Зато в выделениях обнаружилось очень большое количество магния. Само по себе это ни о чем не говорит, но в сочетании со всем остальным…

Вернон-старший резким рывком вытряхнул из кровати Бенедикта, в одном белье протащил в свой кабинет, жестом велев Родерику следовать за ним. Швырнул сына за стол.

– Пиши. Все как было.

Тот замычал, затряс головой.

– Пиши, – повторил барон. – Или я немедленно еду к нотариусу.

Бенедикт переменился в лице, зло глянул на Родерика. Отец заметил это.

– Нет, это ты сам до такого довел. Да, мне стыдно, что чужой человек… – он перевел дух, обернулся к Родерику. – Вы не могли бы подождать в гостиной? Я сейчас пришлю слугу вас проводить.

Он дернул шнур. Но вместо слуги в кабинет ворвалась женщина. Родерик впервые видел баронессу. Слухи о ее красоте не были преувеличены, несмотря на то, что время оставило следы на лице, изрядно, впрочем, смягченные магией.

– Что происходит! Почему ты заставил Бенедикта встать? Кто этот человек?

Барон скривился так, словно у него заболели все зубы разом. Глянул на Родерика, тот, кивнув, выскользнул за дверь, оставив супругов выяснять отношения.

Появившийся лакей повел его в гостиную.

Мычание Бенедикта прозвучало так явно, словно Родерик до сих пор стоял в полуярде от него, а от вскрика: «Сыночек, что с тобой!» – он вздрогнул и невольно обернулся, убеждаясь, что дверь в кабинет закрыта.

«Сайфер, твои шуточки?»

«Да. Интересно послушать».

«Не интересно».

Он и без того услышал достаточно. Баронесса одновременно причитала и обвиняла мужа во всех смертных грехах, Бенедикт мычал, барон поначалу безмолвствовал, а потом взорвался.

«Мне интересно».

«А мне – противно слушать, как они оскорбляют друг друга. Прекрати!»

«А как же ты тогда сможешь вовремя вмешаться? До того, как баронесса пристукнет мужа за то, что обижает сыночка», – хихикнул Сайфер.

«Я не собираюсь вмешиваться. Это их дело».

«Так ведь тогда ты и признания не получишь».

«Получу».

Баронесса глупа, и едва ли прислушается к доводам разума, но наверняка подчинится силе, и Родерик был уверен, что муж сумеет на нее надавить. Впрочем, Сайфер едва ли предостерегал его всерьез.

Родерик уселся в кресло и приготовился ждать, но барон вернулся на удивление быстро. Лицо его покрывали красные пятна, какие появляются от гнева, но выражение было холодно-отстраненным. Бенедикт, тащившийся за ним, еще не научился в полной мере владеть собой, и по его лицу было видно, что он возмущен, напуган и растерян одновременно – возможно из-за угрозы лишиться наследства, а может быть потому, что устроенный матерью скандал не подействовал.

– Господин Корбетт, раз уж вы заинтересованы в судьбе той девушки, Лианор, может, поедете в дворец правосудия с нами?

– Да, конечно, – Родерик поднялся. – Прямо сейчас?

Бенедикт умоляюще посмотрел на отца, но тот сделал вид, что не заметил этого взгляда.

– Да. Чем быстрее мы разделаемся с этим позором, тем лучше. Надеюсь, Лианор не станет настаивать на публичных извинениях.

«Еще как станет!»

– Арестовали ее публично, а не тайно, – заметил Родерик, следуя за баронами.

– Я не буду извиняться перед простолюдинкой! – взвился Бенедикт.

– Будешь. Сумел напакостить – сумеешь и ответить, – отрезал старший барон.

– Меня попрут с международного!

– Поделом. – Рука старшего барона взметнулась, словно он хотел отвесить сыну подзатыльник, и опустилась в последнюю секунду.

«Раньше надо было пороть, пока поперек лавки помещался», – фыркнул Сайфер.

«Меня не пороли, вроде человеком вырос».

«А кем ты мог еще вырасти, не котиком же!»

«Тараканом, как Бенедикт».

«Не оскорбляй тараканов. Они милые. В сравнении с этим… Хорошо, что ты не позволил мне откусить ему голову – в самом деле мог бы и отравиться»

– Еще раз прошу прощения, что вы стали свидетелем семейной ссоры, – сказал старший барон, когда они втроем устроились в карете. – Надеюсь, она не испортила… – Он осекся, потом невесело усмехнулся. – Боюсь, после того что натворил мой сын, впечатление о нашей семье у вас уже сложилось.

Родерик не стал ни подтверждать, ни опровергать очевидное. Барон, впрочем, и не ждал этого.

– Думаю, и публичные извинения немногое исправят.

– Не буду я извиняться. И вообще, чего это я один отдуваться должен! – возмутился Бенедикт. – А этой рыжей, у которой ума не хватило…

Отец пихнул его в бок, и Бенедикт заткнулся.

– В чем-то ты прав, – сказал старший барон. Снова обратился к Родерику: – Та девушка, которая подсказала моему сыну этот план – дворянка?

– Баронесса Вудруф! – приободрился Бенедикт.

Его отец покачал головой.

– Простолюдинка не сможет потребовать с баронессы компенсацию за клевету.

Не сможет. И пока Родерик сам не слишком понимал, как сделать, чтобы Корделия не осталась безнаказанной. Не бить же ему женщину! Разве что обнародовать эту историю, но он обещал молчать.

Или позволить Нори разобраться с обидчицей по-свойски?

– В таком случае я, пожалуй, не против, чтобы все узнали, как было дело, – сказал барон.

– Да мне тогда вообще проходу не дадут! – возмутился Бенедикт.

«Думать надо было, прежде чем совать в рот всякую гадость и клеветать!» – фыркнул Сайфер и Родерик для разнообразия не стал с ним спорить.

– Вышибут из университета – поедешь учиться в Фарию. Если и там попадешь в историю, разбираться с последствиями будешь сам, – отрезал барон. – Много лет я… – Он не договорил, махнув рукой. – Думаю, если все узнают о роли баронессы Вудруф в этом деле, ее репутации конец. Пожалуй, я нанесу визит родителям ее жениха. Если барышня способна подложить яд в шкаф другой девушке, кто поручится, что однажды она не подсыплет его в бокал надоевшему супругу?

Родерик не поверил своим ушам.

– Вы в самом деле готовы к скандалу?

– Много лет я делал все, чтобы защитить жену и сына, но сейчас скандала