Он заметил, как дернулись уголки ее губ.

— Ваш индивидуальный коэффициент по шкале Роундерсаравен 174 единицам. А мой только 163. Мне должно быть труднее разговаривать свами, чем вам со мной.

— Значит, вы все-таки смотрели мое личное дело, —удовлетворенно заметил он. — И что интересного вы там обнаружили?

— Много всего. Ну, например, что вы довольно известныйэксперт этого комитета. Знаете несколько иностранных языков, отлично стреляетеиз пистолета, даже выступали у себя на соревнованиях, занимали призовые места.Умеете принимать нестандартные решения, обладаете чувством юмора, а вашакоммуникабельность почти абсолютна. Все правильно?

— Не слишком ли много достоинств для одногочеловека? — Он встал с кресла.

— Вы будете что-нибудь пить?

Она кивнула головой.

— Пиво? — Он подошел к холодильнику и достал двебанки. Открыв обе, налил пенящуюся жидкость в два высоких бокала и, протянуводин ей, улыбнулся: — Честное слово, я не добавлял туда яда.

— Надеюсь, — спокойно произнесла она, чутьпригубив из бокала. — Кстати, там же сказано, что вы обладаетефеноменальной памятью, энциклопедическими знаниями и выдающимися аналитическимиспособностями.

— Прямо сверхчеловек, — еще раз пошутил он.

— А если серьезно? — вдруг спросила она.

— Серьезно? — Он пристально посмотрел наженщину. — Вы, миссис Бенвилл, судя по всему, эксперт-психолог. По вашемунезависимому виду, столь, впрочем, характерному для ваших соотечественниц, ячувствую — вы не замужем, хотя наверняка имеете одного или двух детей. Вашаглавная задача — наблюдение за моими методами и формами расследования.Возможно, я ошибаюсь, но вы, почти убежден, специалист по психологии советскихлюдей, причем достаточно опытный специалист, если работаете в АНБ. Выподключены ко мне не одна. На улице идет дождь, а вы без плаща. Значит, всоседнем номере сидит ваша группа и наш разговор прослушивается. Если судить повашему коэффициенту, то вы, безусловно, умная женщина, обладаете сильной волей,умеете отстаивать свою точку зрения. По происхождению вы не чистойанглосаксонской крови. Какие-то неуловимые моменты позволяют предположить, чтов вас есть что-то от скандинавов.

— У меня мать наполовину датчанка.

— Тем лучше, — он кивнул головой. — Кстати,можете передать своим людям, что подслушивать меня не имеет смысла. Я неинтересуюсь военными секретами Соединенных Штатов и тем более не собираюсьвыдавать секреты Советского Союза даже такой красивой женщине, как вы. Впрочем,я их и не знаю. Будем считать, что это мы выяснили.

Кэтрин Бенвилл покачала головой:

— Мне будет очень трудно работать с вами, мистерЭскобар.

Рамон усмехнулся:

— Не прибедняйтесь. Боюсь, что и мне будет совсем нелегко. В качестве первой просьбы я прошу дать мне возможность ознакомиться сматериалами следствия по делу об убийстве Анны Фрост. Его, кажется, ведетФедеральное бюро расследований. Это можно сделать?

— Да, — она снова пригубила из бокала. — Ноэто напрасный труд. Кроме Эдстрема, там никого не могло быть. В этойлаборатории уже побывали лучшие эксперты ФБР. Убийца не мог исчезнутьнезамеченным, никак не мог. С этим делом все ясно.

— Тем лучше, значит, я просто помогу вашему следователюустановить истину. А сейчас я прошу вас совершить со мной прогулку по ночномугороду. И заехать в лабораторию, где была убита Анна Фрост. Может, нам повезети там мы обнаружим что-нибудь интересное?

Кэтрин поднялась с кресла, поставила бокал на стол и, глядяна Рамона, серьезно произнесла:

— Боюсь, что мы недооценили ваших способностей, мистерЭскобар.

Рамон улыбнулся, вскочил на ноги и, приблизив губы к ушаммиссис Бенвилл, тихо сказал:

— Не так громко. А то нас услышат ваши люди и заменятвас на более компетентного и знающего специалиста. А мне, честно говоря, этогоочень не хочется.

Кэтрин, ало сверкнув глазами, тряхнула головой.

— Одевайтесь, мистер Эскобар, и не забудьте взять своидокументы, иначе вас не пропустят в эту лабораторию.

…Уже третий день Виктор Асенов и Чарльз Деверсон занималисьлабораторией Вальтера Вальрафа. Региональным инспекторам приходилось проявлятьмаксимум осторожности и изобретательности, дабы не привлекать к себе вниманиясо стороны окружающих — в лаборатории работали еще восемь человек. Впрочем, всесотрудники их отдела знали об убийстве Фрост и не видели в их поисках ничегоподозрительного.

Нудная, кропотливая работа очень утомляла обоих. Приходилосьпросматривать тысячи документов, запросов, официальных отчетов, статистическихданных, лабораторных анализов. Все, с чем была связана деятельность Анны Фростза последнее время, было взято под контроль. Но ничего существенного пока найтине удавалось.

Вот и сегодня Деверсон с утра принес еще пять папок, набитыхбумагами, и они снова засели за изучение материалов.

— Взгляни, — нарушив молчание, Деверсон протянулпапку с газетными вырезками. — Это сообщения о смерти Поля Кастеллано,«крестного отца» мафии. Вальраф почему-то хранил их в отдельном конверте.Непонятно, правда, какое отношение это имело к их работе.

— А что, Вальтера интересовала смертьКастеллано? — удивился Виктор. — Обычное сведение счетов междукланами мафии.

— Но почему тогда он хранил эти вырезки в отдельной папке,посвященной делу Авеллино? Может быть, он видел в этом какую-нибудьсвязь? — вслух подумал Чарльз.

— Кто такой этот Авеллино? — поинтересовалсяВиктор, отрываясь от бумаг.

— Доверенное лицо самого Энтони Коралло, боссасемейства Люччезе, одного из пяти руководителей мафии. Знаменитая личность этотКоралло. За ним давно охотились специалисты ФБР, но он умудрялся выйти сухим излюбой запутанной ситуации. На его счету немало темных дел. А через Авеллино ФБРвышло на самого Коралло. Операция проходила тогда под личным руководствомдиректора ФБР Уильяма Уэбстера.

— Что ж, нужно поднять это дело, — решилВиктор, — если, конечно, найдутся еще какие-нибудь материалы. Авеллино былзамешан в торговле наркотиками?

— Насколько мне известно, да. На него вышли сотрудникиИнтерпола, а затем передали его ФБР.

— А у нас нет данных по этому делу? Кстати, кто велдело Авеллино в нашем комитете? Если подключались Интерпол и ФБР, значит,наверняка сообщали и нам.

— Об этом я и говорю. Дело вел сам Вальтер. А емупомогала Анна Фрост. — Оба инспектора замолчали, уставившись друг надруга.

— Ну и что? — первым нарушил молчаниеВиктор. — Мало ли дел они вели вдвоем.

— Конечно, — согласился Деверсон, — ивсе-таки интересно, какое отношение имеет убийство Поля Кастеллано к делу Авеллино?ФБР тогда засекретило всю информацию. У нас практически нет никаких данных поэтому вопросу.