Все, что было красиво и невинно, могло быть и источником смерти. Ногти, на которые наносили ядовитые растворы. Одна царапина, которая тут же воспаляется и гноится. Особые веера с разнообразной начинкой, кольца с потайными иголочками, смазанными чем-то, от чего так просто не излечиваются, заколки, как сейчас надела Йолинь, уродовали лицо сопернице в секунду. Девушки при дворе Аира выглядели как редкие экзотические птички. Некоторые полагали, что все, что надето на этих женщинах, было ради красоты. Знающие долгожительницы двора смотрели и оценивали имеющийся «арсенал», заранее прикидывая, есть ли у них шансы против такой вот «птички».

Принцесса поняла, что прошло около часа, но за ней так никто и не пришел. Подумав, что, возможно, и не придут, Йолинь решительно толкнула входную дверь и вышла за пределы своего временного пристанища. Она оказалась в длинном коридоре, стены которого были выкрашены в пастельные тона и увешаны различными видами оружия. Единственное, что она могла бы точно квалифицировать, было мечом. Правда, каким именно мечом, она бы не определила. Прислушавшись к собственным ощущениям, она приняла решение повернуть направо, поскольку именно с той стороны доносились отголоски чужих чувств, переживаний и эмоций. Она бы назвала всю эту какофонию «предвкушением». Возбуждение от предстоящего путешествия пропитывало воздух вокруг, передаваясь и самой Йолинь.

«Придется несладко», – подумала принцесса, концентрируясь на чужих эмоциях и отгораживаясь от них. Выходило плохо.

Вскоре коридор привел ее к широкой деревянной лестнице, ведущей на первый этаж. Когда девушка начала спускаться по ступеням, до ее слуха стали доходить возбужденные голоса с улицы. В доме было пусто, казалось, все обитатели этого особняка собрались во дворе и сейчас создавали максимум возможного шума и эмоционального разноголосья. У Йолинь несильно закружилась голова. Тошнота подступила к горлу. Слишком много людей, слишком бурлящая атмосфера для нее. Дрожащими пальцами она ухватилась за широкие перила из мореного дуба и, опустив голову, глубоко втянула ртом воздух.

– Вам плохо? – донеслось до нее со спины.

Всего два слова, а казалось, будто бы вместе с ними ее в спину ударила волна ледяного холода и безразличия. Передернув плечами, она нерешительно обернулась, чтобы увидеть, как с самого верха лестницы на нее смотрит светловолосый северянин. Муж. Его глаза предштормового неба смотрели холодно и безучастно, словно задавая вопрос о ее самочувствии, а сам Рик раздумывал совершенно о другом. Возможно, Йолинь приписывала те эмоции, что считывала с окружающих, к их мимике. Но ей казалось, что этот человек буквально изливает на нее все возможное презрение, которое только можно испытывать к человеку. Слова, произносимые им, выражающие заботу, теряли всякий смысл на фоне ее собственных ощущений.

– Почему вы вышли?

– У меня нет права покидать свою комнату? – изогнув бровь, поинтересовалась девушка, резко выпрямив спину.

– Я не это имел в виду, – делая шаг вниз по ступеням, ответил Рик, про себя отмечая, что его супруга выглядит бледнее обычного.

«Только не хватало лечить ее», – нехотя подумал он, искренне сожалея, что два года назад никто так и не принял решения просто избавиться от дочери Императора Солнца. Куда меньше проблем было бы сейчас. Кто-то посчитал бы подобные рассуждения верхом цинизма и жестокости, но Рик просто был таким. Давно разучившись воспринимать окружающих его людей как нечто незаменимое и ценное, он вынес один очень важный урок из своей долгой жизни: уходят все. Ты можешь кричать о том, что жизнь несправедлива; что так не должно быть; что ты не выживешь, потеряв кого-то любимого и дорогого. Но все это не правда. Заблуждение. Ты будешь жить, на смену прежним привязанностям придут новые, появятся на свет тысячи других жизней, и ты вновь попытаешься зацепиться за кого-то, чтобы опять потерять и выжить. И так будет продолжаться до тех пор, пока не придет осознание, что смотреть на окружающих смертных женщин, а когда-то и на мужчин, проще так, как смотришь на проточный ручей. Вода бежит, она изменяется, но по сути ручей остается все тем же. Умирают одни, рождаются другие. Это ничего не меняет, ни на что не влияет. Единственная константа в твоей жизни – это ты сам, сила, что течет по твоим венам, и земля, которую ты призван защищать, чтобы ничто не перекрыло путь «ручью», превратив его в затхлое болото.

Он смотрел на эту маленькую женщину, что сейчас так крепко сжимала пальцами перила лестницы, и недоумевал, зачем она понадобилась Совету. Смысла он не видел, но ведь это не значило, что его нет? И следует повнимательней присмотреться к своей «жене», во избежание, так сказать. За последние дни Рик немного поостыл и пришел к выводу, что по большому счету он в состоянии терпеть эту женщину в своих землях. Всего-то и нужно выделить ей комнату или дом вблизи от его поместья, кормить ее и оплачивать положенные расходы, а там пусть живет, как хочет. Конечно, будет не очень приятно, если начнет шашни крутить у него под носом, все же рогоносцем в собственном доме быть нехорошо, но лучше уж с кем-то другим, только не с ним в «любовь» играет. Правда, Совет настаивал на их совместном проживании хотя бы в течение года… Это условие цепляло Рика больше всего. Зачем? Вопрос не отпускал, крутился все время в подсознании, но ответа он пока найти не мог.

«Но это только пока», – усмехнулся про себя мужчина, тем временем обратившись к женщине.

– Вы идете? – уже проходя мимо девушки, спросил он.

Йолинь уже собиралась ответить ему, что следует за ним, как Рик сделал еще один шаг по ступеньке вниз, а сама девушка даже не успела понять, что произошло. Словно едва ощутимый и в то же время плотный шлейф окружал фигуру северянина. Раньше ничего подобного она никогда не чувствовала. Невесомое и одновременно ощутимо плотное, совершенно невидимое, но осязаемое «нечто» в человеческий рост стелилось за фигурой Рика, вдруг задело ее, прошло насквозь и вышло с еще одним шагом мужчины. Йолинь пошатнулась, неуверенно ступила на ступеньку, нога ее подломилась, и принцесса с совершенно неподобающим ее положению «а!» впечаталась в спину северянина.

Первой мыслью северянина было то, что женщине надоело изображать кроткую овечку, и она решила, чего греха таить, просто прирезать Рика, ударив в спину. Честно сказать, он ожидал попытки его прикончить с самого первого дня, как сообщил невесте о свадьбе. Если этой женщине ничего не стоило отправить на смерть несколько десятков человек, чтобы не выходить замуж, что уж говорить о самом благоверном. За ней бы не заржавело, это точно. Стоило подставить спину