На поляне воцарилась неожиданная пауза, когда Рик лишь устало поднял руку, чтобы на мгновение прикрыть глаза.

«Как же меня достала эта баба», – обреченно вздохнул он, касаясь нитей, чтобы сплести заклинание поиска.

– Нам надо выдвигаться сейчас, скоро будет дождь, – сказал кто-то из мужчин, произнося вслух и без того очевидные для всех вещи.

– Надо сначала найти, – скупо ответил Рик, беря под уздцы своего вороного жеребца.

Местом выхода оказалось широкое поле, которое словно окаймляли темный Проклятый лес с одной стороны и высокие снежные горы с другой. Правда, горы были гораздо дальше отсюда и находились в нескольких днях пешего перехода. Именно там протекала горная речка Тирта, именно эти горы носили имя Грозового Перевала. Когда на их пиках сталкивались тяжелые тучи, казалось, земля вот-вот уйдет из-под ног. Это был его дом.

* * *

К тому времени, как Йолинь сумела выбраться из оврага, она поняла две вещи: первое – дождь закончился, и второе – она готова потерять сознание. Что, собственно, и сделала.

Не сумев побороть свою усталость и боль, принцесса провалилась в забытье, распластавшись прямо на мокрой пожухлой листве, что своеобразным ковром покрывала все вокруг.

Вновь пришла в себя, когда мириады солнечных зайчиков, отражаясь от глянцевой поверхности изумрудных влажных листьев, падали прямо на глаза. Веки удалось разлепить лишь с третьей попытки, чтобы вновь их прикрыть. На этот раз болело все. Спина, ноги, руки, голова. Причем если голову саднило от пришедшего на нее удара, то тело ныло совсем по другой причине. Йолинь поняла сразу, что ночевка на стылой земле в мокрой одежде даром не прошла, но разлеживаться и дальше было нельзя. Тут уже и воспаление легких, и боги знают, что еще! Глубоко вздохнув, предвкушая далеко не радостные перспективы слечь с горячкой на несколько недель, она все же попыталась встать.

– Бог ты мой, – кое-как шевеля губами, пробормотала она, стоило увидеть собственные руки.

С головы до ног принцесса, словно диковинное панцирное животное, была покрыта толстым слоем грязи вперемешку с застывшими в ней веточками, листвой и травой. Еще ночью она извалялась так, что бурая жижа успела подсохнуть и застыть, как на лице, так и на всем теле. Кожу на руках покрывала толстая серая корка, как, собственно, и все остальное. Даже коса застыла палкой на спине.

Решив, что выбора особого все равно нет, принцесса поднялась на ноги, чтобы принять одно-единственное решение, от правильности которого в буквальном смысле зависела ее дальнейшая жизнь: куда идти? Быстро поняв, что в какую сторону ни посмотри, а лес везде одинаков, разве что у нее за спиной, как оказалось, и впрямь был овраг. Йолинь решила в кои-то веки осознанно прислушаться к собственным способностям. Прикрыв глаза и опершись спиной о широкий древесный ствол, девушка сосредоточилась на собственных ощущениях. Сейчас Йолинь впервые за минувшие два года действительно хотела «услышать» хоть кого-нибудь живого! Сказать, что ей было страшно в этот момент – не сказать ничего. Она боялась до дрожи в ногах! Ни голод, ни боль во всем теле не могли побороться за место в ее сердце под натиском ледяных щупалец звериного ужаса, стоило ей только вспомнить мертвые белесые зрачки, пергаментно-серую кожу виргов, их жажду крови и свирепость, с которой они вонзали свои клыки в глотки людей! Сейчас бы забиться куда-нибудь подальше, поглубже в какую-нибудь нору и сидеть там, дрожа от страха и ужаса. Но, даже желая этого, она, как дочь Аира, не могла себе такого позволить. Даже если страшно, даже если больно и нет сил терпеть, ты встаешь и идешь! И никто во всем мире не должен знать, что у тебя на сердце. Твоя ценность в твоем лице и манерах, нутро не видит никто, оно – это твоя личная проблема.

Кто бы знал, что эти ненавистные уроки однажды станут жизненно важными в такой ситуации, как сейчас!

Сколько бы она ни «слушала» мир вокруг, все равно не могла почувствовать ничего связного. Какая-то бесконечная ненавязчивая какофония из жажды, голода, интереса, смешанного с толикой агрессии и желания.

– Точно, весна же, – буркнула она, припоминая, чем конкретно занимается зверье в лесах по весне.

«Не люди же в чащах спариваются? Хотя кто их поймет, этих северян», – тяжело вздохнув, оттолкнулась спиной от ствола дерева и решила идти в сторону, где витали амурные нотки эмоций. Все же лучше туда, там не до нее, чем туда, где хотят кушать.

Она ступала осторожно, почти бесшумно, стараясь лишний раз не тревожить ни ветки, что так и норовили хлестнуть по лицу, ни толстого лиственного ковра под ногами, что шуршал, даже если она ступала аккуратно. Солнце пробивалось сквозь кроны вековых деревьев, но преодолеть их полностью даже у него не хватало сил, так что вокруг было достаточно светло, если бы дело касалось сумеречного времени суток. Спину саднило все сильнее, но останавливаться было нельзя – это Йолинь знала совершенно точно.

Сколько она так шла, Йолинь не знала, но в какой-то момент эмоциональный фон вокруг стал ярче, дух соперничества буквально захватил и ее саму, заставляя с трудом сдерживать собственные эмоции и желания. Какое-то ритмичное «тук, тук, тук» эхом отражалось от стволов окружающих деревьев.

На широкой лесной опушке сошлись в схватке два самца… оленей? Определенно, эти существа были похожи на тех, кого принцесса классифицировала бы как оленей. Вот только в холке каждый из них достигал трех с половиной метров и имел огромные ветвистые рога, мощное, мускулистое тело. Соперники сошлись в самом центре, скрестив рога и с силой толкая друг друга. Это было похоже на битву двух гигантов. Страшно, красиво, жутко и в то же время завораживающе. Еще пару минут она не могла найти в себе сил, чтобы двинуться дальше. Но здраво рассудив, что, если разгоряченные схваткой существа почуют кого-то постороннего, ей не убежать, решила двигаться, пока не стало слишком поздно. Она обошла опушку по дуге, старясь не шуметь и не привлекать к себе лишнего внимания, и вновь окунулась в полумрак леса.

Эмоциональное эхо схватки становилось все дальше. С каждым шагом Йолинь кожей чувствовала, что удаляется от соперничающих животных. Лес на какое-то время стал гуще, словно единой нерушимой стеной сплотились деревья. Теперь Йолинь приходилось чуть ли не проползать под колючими и лысыми лапами елей. Мертвые серые ветки переплелись друг с другом, будто отгораживаясь от окружающего мира. Честно сказать, Йолинь за всю свою недолгую жизнь бывала в парках. Иногда ее вывозили на королевскую охоту, где она