— Мы что-нибудь знаем о нашем поклоннике фейри? — спросил Клайв.

— Нет, не знаем. Я не могу читать фейри. Я даже не знаю, почему я их вижу. Я не вижу колдовства или чего-то ещё.

Я пожала плечами. Моё сознание было загадкой.

— Кровь фейри, о которой говорила Глориана, полагаю, — ответил Клайв.

— Да, ну, этот момент до сих пор под вопросом. Я имею в виду, если стародавняя ведьма Кори использовала кровь фейри, чтобы создать первого оборотня, сколько её могло всё ещё течь в моих венах столько веков спустя?

Во мне уже варилась кровь ведьмы и оборотня. Мысль о третьем штамме вызывала у меня жуткий дискомфорт.

— Глориана бы знала, — сказал Рассел, фактически заставив меня заткнуться.

Он был прав. Если Глориана, королева фейри, сказала, что она во мне была их кровь, значит, так оно и было.

Когда мы приблизились к городу, дороги сузились, став мощенными. Крошечные машинки объезжали «Лендровер», когда Рассел свернул на боковую дорогу.

— Мы не можем припарковаться на Хай-Стрит, — Рассел свернул на небольшую стоянку и припарковался. — Мы пойдём отсюда пешком.

Рассел пытался отобрать у меня сумку, но я не позволила. Я пристально посмотрела на него, и он смягчился. Мы уже обсуждали это. Он не работал на меня. Я могла бы сама нести свои вещи. К тому же он скоро станет Магистром Сан-Франциско. Подчинённые должны нести его вещи. В результате, однако, Рассел взял чемоданы Клайва, а Клайв взял мои — как он напомнил мне, это было его прерогативой как моей пары, — так что я осталась без багажа.

Дороги были странными и древними. Я так привыкла к асфальтированным улицам, что мне казалось, будто я попала в историческую реконструкцию деревни. Узкий переулок едва ли казался достаточно широким для автомобилей, но по обеим сторонам выстроились узкие магазины, с торчащими из фасадов вывесками. Ремонт обуви, изготовление ключей, одежда для джентльменов, кофейня, ремонт часов, художественная галерея, гостиница и многое другое — всё это было сосредоточено на одной короткой улице. Завтра у меня будет самое забавное исследование.

Вдалеке, между вывесками, над зданиями и деревьями, Кентерберийский собор пронзал ночное небо. Освещённое снизу, возвышающееся готическое сооружение наблюдало за спящей деревней.

— Хай-Стрит, — пробормотал Клайв.

Мы повернули налево и пересекли пустую дорогу, которая была, наверное, в два раза шире той, по которой мы только что прошли.

По-прежнему никаких машин.

— А здесь люди ездят на машинах?

Место было идеальным. Никаких машин, которые могли бы испортить снимки. Я хотела сфотографировать всё, здания эпохи Тюдоров, бок о бок с готическими и георгианскими зданиями. А потом, через каждые несколько магазинов, между ними были втиснуты современные строения. Куда бы я ни повернулась, меня встречал вид с открытки.

— Пешеходное движение только в центре города. Автомобили и туристические автобусы нужно парковать подальше, как это сделали мы, — ответил Рассел. — Нам сюда, справа.

Он указал на высокое здание в стиле Тюдоров с белыми оштукатуренными стенами и тёмными массивными деревянными рамами. Гостиница «Ныряющая табуретка».

— Это ошибка автокоррекции?

Я указала на вывеску.

Клайв бросил на меня непонимающий взгляд, но Рассел ухмыльнулся, открывая нам дверь. В пабе было сумрачно и тихо, около дюжины человек болтали с друзьями за кружкой пива. Барная стойка из тёмного дерева имела Г-образную форму и стояла у дальней стены. Вдоль стен тянулись кабинки с тёмно-красной бархатной обивкой, а посередине стояло несколько столов и стульев. Многостворчатые окна выходили на тёмную улицу. За стойкой бара сидел только один человек. Годфри соскользнул со стула и встретился с Клайвом, забирая у него мои чемоданы.

— Мы позаботимся об этом, — сказал Годфри, прежде чем они с Расселом ушли так быстро, как только позволяла человеческая скорость.

— О-о, — промурлыкал бармен, когда мы с Клайвом заняли два стула прямо перед ним, — я как раз собирался закрываться, но посмотрите, кто у нас здесь. В гости пришёл старый друг. А почему бы и нет? Старым друзьям всегда рады. Даже тем, кто приводит, — он сделал паузу, принюхиваясь, — очаровательных новых друзей.

Его глаза на мгновение вспыхнули вампирской чернотой, прежде чем вернулись к своему естественному карему цвету.

— Как интересно, — сказал он, вытирая сияющую стойку бара. — Я только что разговаривал с нашим другом Годфри, делясь с ним интересными историями из своей жизни. Он был в восторге, как вы, конечно, догадываетесь. На самом деле…

— Чосер, рад тебя видеть, — прервал его Клайв. — Позволь мне представить тебе мою жену Саманту.

Он провёл рукой по моей спине, что было похоже на извинение.

— Жена?

Его глаза широко раскрылись в притворном шоке.

— Как неожиданно. Я знаю несколько историй о женщинах, которые хотели стать его женой, — прошептал он мне.

— Рассказывайте, — сказала я, ухмыляясь.

— Давай не будем, — Клайв постучал по стойке. — Возможно, Годфри упомянул, что мы ищем…

Настала моя очередь перебивать. Я похлопала Клайва по руке, останавливая его слова.

— Это может подождать. Я хочу услышать одну из историй мистера Чосера.

Я почувствовала мгновенное негодование, когда Клайв помешал Чосеру говорить. Нам нужна была информация от этого человека. Я пыталась загладить оскорбление.

— Ты права, — сказал Клайв, следуя моему примеру. Он положил руку мне на бедро и ухмыльнулся. — Джеффри рассказывает замечательные истории. Я просто беспокоился, что не смогу хорошо выглядеть в них. Я бы предпочел, чтобы наш медовый месяц не был омрачён разговорами о других женщинах.

Широкая улыбка Джеффри вернулась.

— Ну же, ну же, я не стану причиной раскола. Так…

Он побарабанил пальцами, делая вид, что обдумывает, какую историю рассказать, но я чувствовала, что та, которую он хотел, готова сорваться с его губ.

— Довольно много лет назад — не спрашивайте, сколько, поскольку это число не польстит ни Клайву, ни мне; мы оставим это как некоторое время назад — молодая женщина посетила Лондон, где мы с Клайвом жили в то время. Она тоже была хорошенькой малышкой. Длинные светлые волосы, уложенные замысловатыми петлями вокруг потрясающего лица. Оборки на бантах из розового шёлка. Большие тёплые карие глаза, которые, казалось, никогда не покидали объект её привязанности.

Он кивнул в сторону Клайва.

— Клайв делает это со многими людьми.

Чосер улыбнулся моему замечанию, но я чувствовала его раздражение из-за того, что его прервали.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Бедное дитя никогда не упускала случая заинтересовать его. Она ловила каждое его слово, делала всё, что могла придумать, чтобы заманить его к себе, роняла носовые платки, теряла равновесие и натыкалась на него, чтобы ему пришлось ловить её, пыталась заставить его