С Коннором был один из его охотничьих псов – кажется, его звали Скиппер. Он валялся под железным навесом сарая, где хранился корм. Они с Таем принюхались, но проигнорировали друг друга.

– Наверняка ещё сильней припустит, – сказал Тони, помогая Коннору погрузить кормушку. – Ну что, всё в порядке, Вив?

Он повернулся ко мне. Я в нерешительности стояла под дождём, поплотнее запахнув пиджак.

– Мне оставить собаку у себя?

– Нет, спасибо, Тони, мы справимся сами. Пока, Поппи.

Я посмотрела на окно нашей квартиры, оно не светилось. Я поспешила на главный двор. Тай скакал у моих ног. Выскочив во двор, он взлетел по лестнице и упёрся лапами в дверь. Я затормозила на пороге. Дверь была заперта. На секунду я представила, что мама дома, что Тони не прав – она вернулась.

Тай заскулил и посмотрел на меня. Как только я отперла дверь, он запрыгнул в квартиру и кинулся обнюхивать всё подряд. Наверняка тут всё пропахло полицейскими.

Без мамы в квартире было пусто. Наверно, Тай тоже это почувствовал – он то жался к моим ногам, то кружил вокруг, словно проверяя, все ли вещи на месте.

– Ну что ж, Тай, мы с тобой остались вдвоём, – сказала я, открывая буфет.

В буфете всё было аккуратно расставлено, но не по своим местам. Собачий корм переехал на нижнюю полку. Растворимые супы поменялись местами с зелёным чаем. Выглядело так, как будто квартиру ограбили. На секунду мне даже расхотелось что-либо трогать, как будто полиция всё испачкала, но потом я всё-таки взяла пакетик лапши.

– Ну были они тут, ну и что? – сказала я Таю.

Он заворчал и снова принюхался.

Чайник не двигали. Я включила его, нашла миску и наломала в неё лапши.

Я покормила Тая, хоть обычное время кормёжки ещё не настало, залила миску кипятком, села за кухонный стол и стала дуть на лапшу. На дворе послышались шаги, и я выглянула в окно. Там стояли три полицейские машины и лендроверы лорда Б. и Криса. Потом Крис уехал, и на месте, где он только что стоял, закружились листья.

Я чувствовала себя одиноко.

Подойдя к чёрному ходу, я выглянула на задний двор. Крис уехал, Тони мыл стёкла из шланга, Поппи топала по лужам в резиновых сапогах. Вдруг она остановилась и подняла голову. Я увидела, что во двор вошла женщина-полицейский и что-то сказала Тони. Он кивнул в ответ и выключил воду.

– Как думаешь, в чём дело, Тай? – спросила я, наблюдая, как Тони сворачивает шланг. – Может, если пойдём на прогулку, что-нибудь выясним? Или мама вернётся, пока мы гуляем?

Тай пошевелил ухом, поднял морду от миски и посеменил к крючку на двери, на котором висел поводок.

– Ага, значит, ты согласен? – переспросила я.

В ответ он постучал лапой по двери.

Я прислушалась к тишине, подумала о прогулке, о маме и совсем чуть-чуть – о Ноа, как вдруг раздался резкий звонок. Я прикинула, не спрятаться ли мне, а потом решила, что ничего хорошего из этого не выйдет. Когда я подошла к двери, снова позвонили – настойчиво, я даже разозлилась.

– Иду! – крикнула я, шаркая по ковру туфлями с примятыми задниками.

За дверью стояла женщина-полицейский, которая забрала у меня телефон.

– Здравствуй, Вивьен. Ты не против пройти в главный дом? Нам нужно поговорить со всеми сразу.

Она выразилась так, как будто у меня был выбор, но на самом деле его не было.

Я надела туфли, прихватила свои ключи и вышла из дома. Тай разочарованно заскулил за закрытой дверью.

Я догнала женщину и спросила:

– Где мама? Когда она вернётся? И можно мне мой телефон?

– Твоя мама помогает нам в расследовании.

– Я знаю, но что это значит?

– Ровно то, что я сказала.

– Это всё из-за крови? Так это у него просто из носа натекло. У него постоянно кровь идёт носом.

– Сейчас я не могу ничего тебе сказать, Вивьен, – женщина-полицейский остановилась на ступеньках. – С тобой всё в порядке? Может, ты что-нибудь хочешь нам рассказать? В смысле, возможно, тебе было известно, что планировала твоя мама? Нам скоро придётся выдвинуть ей обвинение – тридцать шесть часов почти прошли.

Её слова вогнали меня в такой шок, что мне показалось, будто вся кровь в теле прилила к лицу, а потом хлынула в ноги. Мне пришлось схватиться за перила, чтобы устоять.

– Выдвинуть обвинение?

– Ну да. Я не уверена, каким именно оно будет – обвинят ли её в пособничестве или в самом преступлении…

Пошатываясь, я поднялась по ступенькам и вошла в дом. Женщина, поддержав меня, продолжала:

– Инспектор Хейгер сможет рассказать больше, спроси у неё про свою маму.

Мы вошли в холл. Там собрались все, кто жил и работал в поместье – даже крошка Поппи. Мне почти не осталось места. Я подумала, не сесть ли на диван рядом с леди Б., но потом поняла, что рядом с ней пусто потому, что никто не осмелился туда сесть, – и я тоже не решилась. Лицо у неё совершенно опухло.

Я встала рядом с Марией. Та дрожала – совсем чуть-чуть, но взяла меня за руку и сказала:

– Сегодня на ужин пицца, детка.

Выдвинуть ей обвинение.

Обвинение?!

Такого я не ожидала.

Слева от меня стояли работники рыбного хозяйства. Я попыталась поймать взгляд Криса, но его загораживал Рон, его напарник, так что я даже не видела лица Криса. Я пододвинулась ещё ближе к Марии, она улыбнулась и погладила меня по руке. Всё понятно – она тоже думает, что мама не вернётся.

Проглотив слёзы, я вытерла нос рукавом. Тут мимо нас к окну протолкнулся Коннор, мне пришлось выпустить руку Марии, и нас разделили. Коннор недовольно цокнул языком и начал писать эсэмэску, прикрывая экран, как будто я была какой-то назойливой зевакой. Я попыталась вернуться к Марии, но тут прямо передо мной встала Салли Парсонс с молочной фермы и полностью загородила мне обзор, потом две женщины, которые летом работают в сувенирном магазине, вообще прижали меня к стене, а затем к ним присоединился ещё и мужчина, который этим летом работал в прокате велосипедов. Потом Дейв встал с кресла, и все снова заходили туда-сюда. Воздух в холле уже стал спёртым, и мне захотелось уйти. Быстро поговорить с инспектором – и подальше отсюда.

Наконец дверь в холл закрылась. В щёлочку между стоявшими рядом со мной людьми я увидела, что Шона, Тони и Павел разговаривают с полицейскими. Я уткнулась взглядом в пол. Чувствовала я себя ужасно.

Вокруг было шумно – все разговаривали. Некоторые реплики я могла разобрать. Крис и Рон говорили про речные дела – от дождя берега раскисли, как минимум два луга полностью залило. Дейв рассказывал лорду Б. про дерево, у которого подмыло корни и теперь его надо срубить, но оба они выглядели так, будто вот-вот разрыдаются. Садовники обсуждали гниющие тюльпаны. Уборщицы Ольга и Наталья говорили друг с другом по-украински. Коннор и Салли смотрели в окно, как ветер треплет деревья.