— Лерия. Ты не встречаешься своего супруга? Не соскучилась? — растянул он свои тонкие губы в благодушной улыбке. Я же по-новому посмотрела на него. Как всегда с иголочки одетый, крепкий властный и такой подлый. И глаза у него холодные, несмотря на то, что были цвета теплого янтаря.

— Ты заставил меня мучиться. Меня! И нашего малыша!

— Схаров было слишком много. Нам долго пришлось зачищать лес, — скривился Эдмунд, явно не желая извиняться.

— Это не оправдывает тебя. Ты должен был знать, что военная кампания может затянуться. Тем более, за тобой было послано еще две недели назад. Ты мог передать кристаллы. Ты пренебрег нашей безопасностью, — поток моих претензий было сложно остановить.

— Ты отчитываешь меня, дорогая? — злая усмешка исказила его лицо. Он не стал даже скрывать пренебрежения, с котором слушал мою отповедь. — Сейчас я здесь. И с тобой все хорошо, — заметил Эдмунд. И он был уверен, что я ничего не знаю о том, что он допустил до меня баронессу.

Он молча смотрел на меня. Был убежден, что я кинусь ему на шею. Но вот уж нет! Я захлопнула книгу и подняла подбородок, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства. Не прощу! Не приму!

Эдмунд слишком быстро оказался рядом со мной. Сжал мою талию одной рукой, резко притягивая к себе, другой же зарылся в волосы, оттянул косу, приподнимая мой подбородок еще выше. Я сомкнула губы, и зло смотрела на него.

— Проявляешь характер… — прорычал супруг, сверкая желтыми глазами. Он наклонился вперед, дотронулся кончиком носа до моей беззащитной шее и провел им. Оцарапал клыками ключицу. Меня передернуло от отвращения. Но тот принял все на свой лад. — Но тебе же нравится… — и он без предупреждения вцепился в мой рот, принялся раскрывать губы своим языком. Тошнота подкатила к горлу. Я стала вырываться, даже отчетливо проступающие когти на его руках и впивающиеся в мою талию, не мешали мне. Едва ли я чувствовала боль. Я уперлась руками в его грудь, отталкивая от себя. Но тот навалился на меня, отпустил мою голову, ощутимо прикусывая губу. Провел рукой по моему бедру. Ублюдку было мало совокуплений с баронессой, он решил продолжить. — Не сопротивляйся.

Я подняла колено и больно врезала ему между ног. Тот зарычал, согнулся, а потом замахнувшись ударил кулаком по полке с книгами. Он бешеными глазами смотрел на меня. Я испугалась. Ведь ничего не могла противопоставить этому мерзавцу. А в том, что от его злости и удара меня спасло беременное положение было ясно как день.

— Сука. И не такая бесхребетная, как я думал.

— Да пошел ты! — выплюнула я и вытерла рукой свои губы.

— Подумай над своим поведением, — тот выпрямился, гневно выплевывая слова. Поморщился и, окинув меня напоследок темным взглядом, удалился из библиотеки.

«Похоже, быть слепой, глухонемой и не отсвечивающей у тебя не получится».

— Я ненавижу его…

Глава 6

Прошла неделя с тех пор как Эдмунд вернулся. И назло мне он не собирался больше выполнять волю своего императора. Кому я только не молилась, чтобы эта сволочь сгинула и оставила меня одну в особняке. Но мироздание словно насмехалось надо мной.

Из желанной и обожаемой супруги я превратилась в ту, над которой теперь потешались даже слуги. «Я понимаю, вы держитесь за свое место, но терять человеческие качества и черты-то зачем? Разве я позволяла проявлять неуважение хоть к одной сиротке в поместье? Нет». Но видя, что Эдмунд открыто увлекся новой госпожой, те сразу выбрали сторону.

А этот мерзавец заставил пожалеть меня о своей строптивости уже на следующий день, когда посадил на мое место баронессу. Я не сказала ни слова, лишь скривила губы. Не знаю, что его задело больше. То, что промолчала или то, что отказала ему, когда тот завалился ко мне ночью и, не получив ничего, бросил мне лишь: «Ты еще пожалеешь».

Да я уже пожалела, что связалась с этой мохнатой мерзостью и теперь барахтаюсь в болоте презрения и пренебрежения. Мне приходилось все делать самой. Меня игнорировали. В комнату мне еду никто не приносил, это оказалось под запретом. А за завтраками, обедами и ужинами я наблюдала, как эти двое сволочей даже не пытались скрыть свои отношения.

Я превратилась в тень самой себя, ведь именно это и было в моих планах. Я уходила на целый день в уединенную беседку читать книги и приходила, только для того, чтобы поесть в серпентарии. Дважды в день меня продолжали напитывать энергией из кристаллов.

Если бы Эдмунд только знал, что я сделала с его драгоценной библиотекой, то ужаснулся. Но мне было плевать на его мнение. Хотя я и испытывала стыд за то, как поступаю с бесценными, старыми и ветхими изданиями. Я вырывала книги из их обложек, пряча необходимое под обложками любовных романов и неизменно удалялась в сад. Стискивала от бессилия зубы, когда слуги уже перестали шептаться, а в открытую насмехались над «хозяйкой», что плавает в ореоле розовых облаков и зачитывается любовными романами.

Тупым курицам были невдомек мои планы. Я не могла ничего писать или же пользоваться записями. Мне приходилось зубрить. Я каждый раз материлась, когда нужно было что-то зарисовать, но кроме перьев с чернилами ничего не было. Эти недалекие оборотни жили в магическом мире, но были безнадежно отсталыми в технологиях. Мне кажется, я бы многое отдала за шариковую ручку и обычный карандаш, не мелок, которыми тут пользовались.

За последние месяцы мой характер испортился, я обозлилась на всех и все. Лишь минуты, когда я гладила свой слегка выпирающий живот, приносили немного гармонии в мою жизнь, похожую на затянувшийся кошмар. Я понимала, что хрупкая наивная девочка, верящая в любовь и доброту, никому не нужна. Только стерва с камнем вместо сердца может выжить здесь, в этом мире чертовых животных. И если надо, то я стану именно такой. Мне есть ради кого.

За три прошедших месяца у меня выработался стойкий иммунитет к этим двоим и меня уже не трогали их открытые лобызания или же откровенное поправление одежды, если я появлялась не в том месте не в то время. Я горела в огне ненависти к этой твари, что был отцом моего ребенка. И ничто не заставит меня отступиться от цели. Единственной отдушиной мне была кухарка. И то пришлось прекратить общение с ней, чтобы не навести на ее голову проблем в лице всей прислуги. Но украдкой женщина помогала мне с травами. Раз в два месяца