— Дурак! — зло оборвал Генка. — Он нарочно звездочку нацепил. Не так еще маскируются, почитай. Все выспрашивал, а ты язык распустил.

— И говорит по-украински…

— Тоже для маскировки.

Анелькут, вздыхая, покачал головой.

— Однако зря ружье отдал.

— Так выхватил, — оправдывался Генка. — Видели же.

— Зачем мы ему? — недоумевал Славка. — Самому бы прятаться или бежать…

— Жди! Он понимает, что сразу на заставу сообщим.

— А если убьет нас? А, Генка? Чтобы не мешались.

— Здесь не будет, — успокоил Генка. — Место заметное.

— Так заведет…

Вошел Вовчук, и спор прекратился.

— На заставу потопаем. Приказано доставить.

— Кто приказал? — осмелел Генка.

— Начальник заставы. Я зараз по телефону связывался.

«По какому телефону?!» — хотел спросить Славка, но покосился на Генку и промолчал.

Вовчук скатал плащ в трубку, обхватил двумя ремешками и повесил через плечо. За спину закинул Генкино ружье и взял автомат.

— Шагом марш!

— Нам, однако, домой надо, — решительно сказал Анелькут и стал поправлять торбаса.

— Конечно, нас дома ждут, — подхватил Славка. — Отпустите, дяденька.

— Приказ положено выполнять, — сухо ответил Вовчук и подтолкнул Славку к двери.

— Ружье-то мое отдайте — сумрачно потребовал Генка. — Вам тяжело.

— Мовчок! В дозоре разговаривать не дозволено.

…Чем ниже, тем сырее. Не то дождь, не то густой туман. Морось въедалась в одежду, мокро и вокруг: кустарник, кочки, мох — все распухло, приобрело нудную серо-бурую окраску.

Мальчишки шлепали по грязи, едва поспевая за пограничником. Анелькут шел последним, и как-то странно — зигзагами. Коряк не пропускал ни одного кустика, чтобы не задеть: одни надламывал, на другие цеплял клочки бумаги.

— Чего это ты? — спросил Славка.

— Опять разговорчики! — обернулся Вовчук.

— Да есть хочется, — нашелся Славка.

— Потэрпите. Скоро накормят!

У Славки сразу засосало под ложечкой: не то от голода, не то от страха: голос Вовчука звучал холодно, взгляд напряженный, ищущий.

«Все озирается», — подумал Славка. Он теперь и сам стал думать, что этот человек чужой. Его размышления прервал стон. Оглянулся. Анелькут, который шел последним, замыкая цепочку, держался за ногу и морщился.

Славка заморгал от удивления: как-то и не верилось, чтобы с Анелькутом могло что случиться.

— Тяжело идти? — спросил он ерунду, будто сам не видел.

— Глупый человек, — тихо и по-взрослому серьезно проговорил коряк. — Куда торопиться? — и зашептал товарищу на ухо.

Генка тоже остановился. Но Вовчук подгонял:

— Топайте, топайте живей! — и пропустил Генку вперед себя.

— Ой! Ой! — истошно закричал Славка и повалился.

— Що такэ?! — нагнулся над ним Вовчук.

Славка громко стонал и корчился.

— Ногу подвернул, — пожаловался он.

— Ай-яй, какой неловкий, — покачал головой Анелькут и присел рядом со Славкой. Почмокал. — И что теперь делать? За доктором надо…

Генка, насупившись, молчал.

Вовчук, недовольно сопя, пощупал Славкину ногу.

— Пониже, пониже, — указывал Славка.

— Возысь тут с вами…

— Так вы идите. У меня нога, может, пройдет, тогда и догоню, — затараторил Славка.

Но Вовчук не слушал. Швырнул с досады на землю плащ и принялся срезать палку.

— Сейчас мы тебя поднимем, — бубнил он с придыханием. — Зараз.

Славка со страхом глядел, как мужчина очищал от веток ствол тальника. «Бить будет!..» Но Вовчук срубил еще одно деревце и стал натягивать на него свою плащ-палатку.

«Носилки», — отошло сердце у Славки. Мальчишка, кривясь и охая, волоча ногу, перебрался с помощью товарищей на носилки. Вовчук взялся за передние концы палок, Генка и Анелькут держали их сзади.

Генка ворчал:

— Под ноги смотреть надо. Разинул рот! Теперь тащи его.

Анелькут помалкивал. Втянув голову в плечи, беспокойно вертел глазами. Генка обратил внимание, что коряк подает ему какие-то знаки. В ответ он недоумевающе пожал плечами. Тогда Анелькут схватил его левую руку, перетянул на свой край, а сам вихрем в сторону.

Генка наконец понял. Он изо всех сил старался удержать носилки, продолжая как ни в чем не бывало шагать за Вовчуком. Подвел Славка, которому не терпелось одобрить действие товарища. Он начал сползать к Генкиному концу, получился перекос. Вовчук оглянулся и, бросив «больного», рванулся за Анелькутом. Но коряк был уже далеко. Прыгая, как перепелка, с кочки на кочку, как будто летел по воздуху над тундровой топью. Лишь мелькал бисер на круглой кожаной шапочке.

Славка на глазах у оторопевшего Генки подскочил с носилок и с криком «Бежим!» тоже было кинулся с тропы на обочину, но на первых же шагах застрял в трясите. Генка — к нему на помощь.

— Стой, стрелять буду! — Резкий окрик словно пригвоздил ребят. Скрыться успел лишь один Анелькут.

Глава 8.

САНЯ ИДЕТ ПО СЛЕДУ

Машина остановилась возле домика, стоявшего одиноко на берегу. На рейде бухты дымил пароход.

Наташа узнала место, на которое они высадились с катера. Но сейчас ей здесь показалось куда лучше. Сверху, с крутых окал, в море скатывались шумные ручьи. Вдоль берега — кайма зелени: топорщил неуклюжие лапы кедровый стланик, красно горели островки карликового рябинника. Над морем кружились чайки, а внизу по полянам, по песчаным кочкам суетились стада длинноногих куличков — добежали до моря, а дальше им уж лететь.

Саня поднял с песка большую скрученную ракушку. Заглянул внутрь, подул в нее, потряс возле уха.

— Наталик, смотри, какая! Пошли собирать.

Девочки никакого внимания. Ася, показывая на пароход, в чем-то убеждала подружку, но Наташа мотала головой, отнекиваясь. Обе надулись и замолчали.

— Пусть тогда Саня, — начала уже громко Ася. — Мы его попросим.

— Конечно! — обрадовалась Наташа. — Не попросим, а дадим поручение. — И заискивающе позвала: — Санечка, Санечка!

Саня рассматривал мотор у машины и не спешил отозваться на зов сестры. Девочки сами подошли к нему, отвели в сторону и таинственно заговорили.

Саня таращил серые глаза и молчаливо со всем соглашался.