Башева. Тише!.. Не говори таких слов! Еще, не дай бог, нагрянет твой дядя и услышит!.. Разве ты можешь себе представить, как он прилип к этому кладу? Человек принес себя в жертву — спроси ради чего?! Ради города! Он, видишь ли, обязан осчастливить весь мир! Ради города он пожертвовал своей дочерью, продал ее меняле. (Озирается, говорит тихо.) Он околдовал его, этот меняла! Кладом околдовал… Эстер была бы уже сосватана, если бы не этот Головешка, дай ему бог долгой жизни, чтоб ему век горя не знать.

Беня. А при чем тут Головешка? Какая он спица в колеснице?

Башева. Еще бы не спица! Садись, я тебе расскажу. (Садится.) Только смотри — никому ни слова.

Беня. Конспирейшн[70], тетушка, вот вам моя рука.

Башева. Даже Эстер не должна об этом знать, слышишь?

Беня. Олл райт!.. Будьте спокойны, тетя!

Башева. Этот Головешка — выкрест и говорит по-еврейски. Поэтому его поставили к нам за городового, чтобы он, значит, присматривал за евреями. Он и присматривает, то есть дерет с живых и с мертвых. С тех пор как началась история с кладом, он кровь из нас сосет, ни дать ни взять — наемщик[71]! Недавно он заявил, что ему надоело ходить в крещеных; сказал твоему дяде по секрету, что хочет вернуться в еврейство и просит помочь за счет клада перебраться в землю обетованную; там, говорит, он примет иудейство и женится. Угадай на ком?

Беня. Велл! На мисс смерти?

Башева. Почему на смерти, глупенький? Почему не на Эстер?

Беня. На какой Эстер?

Башева. На нашей Эстер. Она ему по душе, говорит, он подыхает по ней! Подох бы он прежде, чем подумал о ней.

Беня (разражается смехом). Ну, а что дядюшка? Не схватил его за шиворот и вышвырнул за дверь?

Башева. Упаси и помилуй господи! Ты забываешь, кто такой Головешка? Твой дядя был вынужден подписать с ним бумагу, будто сразу же, как найдут клад… Понимаешь? С одной стороны Идл Торба торопит со свадьбой, берет за глотку. С другой стороны Головешка угрожает: если мы отдадим Эстер за менялу, он тотчас же доложит кому следует, и клад перейдет в казну…

Беня (покатывается со смеху). Тетя! Никаких сил нет выдержать! Книги надо писать про вас! Настоящий театр! Комедия! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!..

Входит Лейви Мозговоер; Башева снова принимается за постель и подушки.

Мозговоер. Я вижу, на твоего племянничка напал смех! Что с ним?

Башева (стелет). У него, не сглазить бы, легко на сердце, вот он и смеется…

Мозговоер. Разве что так… Конечно, если бог помог и ты имеешь собственные поместья в Америке, с лошадьми, домами, огородами, со всяческим добром, можно и посмеяться. Конечно!.. А мне не до смеха!.. Здесь еще никто так не смеялся… Здесь люди роют носом землю! Здесь люди чахнут в заботах о хлебе насущном… С одной стороны — пан, с другой — Головешка, — нет, тут не до смеха! Еще счастье, что бог смилостивился над нами, подал нам кроху надежды, этот клад… (Бене.) Доброе утро, Беня! Спишь по-барски, как настоящий помещик… Видимо, у вас в Америке все привыкли спать до часу дня… Не по нас такая роскошь. Подумать только, что я успел провернуть за сегодняшнее утро! Страсть! (Обмахивается шапкой, засучивает рукава.)

Башева. Кто может сравниться с тобой? Ведь на твоих плечах весь мир!..

Мозговоер. И ты тут как тут! (Башеве.) А чего же ты хотела? Чтобы я оставил город на произвол судьбы? Чтобы я не пошел к Айзику и не закатил ему скандал по поводу его зятя? (Бене.) Есть тут у нас состоятельный человек, Айзик, считается богачом, у него собственный дом, — могу пожелать себе иметь столько денег, сколько у него долгов по этому дому. И вот он раздобыл себе зятя из Литвы. Грамотей, говорят, зять, прекрасный знаток библии! Пописывает, в газеты пописывает… И вот я только что добился у него, то есть у тестя, чтобы зять ничего не писал о кладе. Как только о нем пронюхают, люди ринутся сюда, как за живой водой! Со всех сторон…

Беня хочет что-то сказать, Мозговоер не дает.

Погоди, я еще не кончил. Оттуда мне пришлось бежать к Идлу по делу Авремеле-меламеда.

Беня. А этому чего надо?

Мозговоер. Того же, что всем: долю в кладе, то есть он хочет полторы доли. У него есть свой довод: если бы не он, наследничек Идла не нашел бы червонца на кладбище. Я их еле помирил. Терпеть не могу ссор. Червонцем больше, червонцем меньше — пусть все евреи имеют свою долю. Как в писании сказано: «Всяк во Израиле к части причастен». Ты еще помнишь хоть слово из библии или ни в зуб ногой?

Беня. У нас в Америке…

Мозговоер (перебивает его, к Башеве). У них в Америке!.. Можно подумать, что у них в Америке другое небо и другой владыка небесный… (Бене.) Слышишь, что я тебе скажу? Я не гордец и тем более не хвастун. Пора тебе уже немного знать меня: ручаюсь, — все то, что вы, кажется вам, знаете, мы уже давным-давно знали да позабыли. И вот тебе доказательство: пусть только всевышний сотворит чудо, и мы найдем клад. Увидишь, — половина Америки нагрянет сюда к нам искать клады…

Беня. Дядюшка! Это — мистэйк![72]

Мозговоер. Что? Что? Пустяк?

Беня. Мистэйк — ошибка… У нас в Америке не верят в подобные глупости. У нас есть поговорка: «Гелп юр зелф…»[73]

Мозговоер. А что это означает на нашем, на человеческом языке?

Беня. Это значит: всякий за себя, каждый должен помочь самому себе.

Мозговоер (смеется от души, к Башеве). Что ты скажешь про своего племянничка? Ну и новинка, стоило везти ее аж из Америки! (Бене.) Возьми открой «Поучение отцов», и ты найдешь, что говорили наши древние мудрецы: «Им эйн ани ли — если не я для себя, ми ли — кто для меня?»

Беня. Велл! По-видимому, они это транслэйтэд[74] с английского…

Мозговоер (возмущенно). Что? Наши изречения взяты в вашей Америке? Надо быть наглецом, чтобы говорить такое о нашем священном талмуде!..

Башева (боясь скандала). Он разве сказал что-либо, упаси боже, про талмуд?

Мозговоер (обрушивает свой гнев на жену). Ты ведь не больше, чем глупая женщина, зачем ты вмешиваешься в разговор мужчин? Твое место там, среди горшков!..

Беня (заступается). Дядюшка, почему вы так оскорбляете тетю? Она ведь — леди…

Башева (Бене).