даст, расскажу на радостях, будете смеяться. Ой и посмеетесь же вы!..

Борода. Ой и посмеемся же мы.

Милостивец. Дай-то боже, владыка небесный, чтобы нам всегда смеяться.

Мозговоер. Смеяться — полезно. Врачи советуют смеяться.

Борода. Врачи советуют смеяться.

Мозговоер (ведет Идла Торбу на самое почетное место. Ицик плетется следом.) Усаживайтесь! Пойду позову жену и невесту. Женщины всегда канителятся. (Уходит.)

Борода (Идлу Торбе). Вы и шагу не делаете без своего малого?

Торба молчит.

Милостивец. Они боятся дурного глаза.

Торба молчит.

Ента (громко). Ицик, не сглазить бы, заметно поправился!

Геня (еще громче). Видно, клад пошел ему впрок.

Асна (довольно громко). И везет же людям, не сглазить бы! Сколько народу проходит за год на кладбище и, кроме горя, никто там ничего не находит. А этот один раз в жизни заблудился на старом кладбище, и бог осчастливил его кладом…

Торба (не в силах более сдерживаться). С утра до вечера, днем и ночью только и слышно: клад-клад! Клад-клад!

Борода. Вы говорите истинную правду: клад-клад! Клад-клад!

Торба (высокомерным тоном). Ну да, вы же ни к чему другому, кроме сокровищ, не привыкли? Вы ведь воспитаны на сокровищах?

Борода. Воспитаны на сокровищах?

Торба (еще высокомерней). Что бы вы делали, к примеру, если бы мой сын не заблудился, как вы говорите, семнадцатого тамуза на старом кладбище и не нашел наполеона?

Борода. Наполеона?

Торба. Вероятно, таково уж его счастье?

Борода. Таково уж его счастье.

Привереда. Разве кто-нибудь зарится на его счастье, упаси бог?

Торба. Что же вы нас попрекаете каждую минуту кладом? Что вы тревожитесь? Сами видите, кажется, — люди не спят, роют, ищут, рыщут.

Борода. Ищут, рыщут…

Торба. Уже, слава богу, клада недолго ждать…

Борода. Клада недолго ждать…

Ицик (громко чихает). Апчхи!

Торба. Ицик, вытри нос!

Борода. Ицик, вытри нос! К правде чихнул.

Ента. На здоровье…

Геня. Пошли ему бог долгую жизнь…

Асна. Аминь, владыка небесный!..

Входят Лейви Мозговоер, Башева и Эстер. Эстер наряжена, как невеста, в лице ни кровинки. Идет медленно. Глаза опущены. Мать усаживает ее среди женщин, против жениха. Женщины многозначительно переглядываются.

Мозговоер (с засученными рукавами, как подобает свату; к собравшимся). Теперь, любезные гости мои, рассаживайтесь по местам. Скоро, вероятно, придет раввин и мы прочтем брачный контракт. (К кантору издали.) Вы скоро управитесь, кантор?.. А потом мы кое-чем подкрепимся…

Борода. Подкрепимся…

Мозговоер (к Башеве). Сунь пока что-нибудь Ицику в рот, пусть пожует…

Борода. Пусть пожует…

Башева подает Ицику кусок коврижки. Ицик жует. Все усаживаются вокруг стола — мужчины отдельно, женщины отдельно. Входит раввин, красивый седой человек, на нем широкая соболья шапка, просторное черное пальто, из-под которого виднеется белоснежный воротник сорочки. Все собравшиеся, как один, встают при его появлении. Ему уступают почетное место. Глаза его излучают свет. Лицо сияет.

Мозговоер (раввину). Ребе, мы ждем вас к помолвке.

Раввин. Дай бог, в добрый час… И пусть это будет добрым знаком, добрым знамением истинного счастья для всего нашего народа. Пусть я удостоюсь бывать у вас, а вы, дети мои, — друг у друга, на радостях, и только на радостях! Потому что чем больше веселья, тем ближе к богу, чем больше радости, тем ближе к божьей благодати… Возрадуйтесь же, дети мои, вашим отцом небесным и удостойтесь обрести то, что вы ищете… Уже пора, давно пора… Народу нашему надобны заработки… Евреям, бедняжкам, нужен хлеб насущный.

Все вздыхают, женщины утирают глаза.

Веселиться, дети, в благорасположении обстоятельств, в добрые времена — не велик подвиг. Обнаружьте силу и явите веселье души как раз в трудные годы изгнания, как раз тогда, когда тяжело на сердце, как раз тогда, когда, кажется, нет больше надежды!..

Все вздыхают, женщины тихо плачут.

Ибо всевышнему отрадно, когда его дети веселы… Если вы управились, велите читать брачный контракт…

Мозговоер (кантору). Будьте любезны, кантор, подойдите сюда с контрактом.

Кантор подходит с исписанным листом бумаги в руках, следом идет служка.

Раввин (встает; встают и все присутствующие. Раввин передает Мозговоеру свой платок). На, возьми, Лейви, платок и заручись согласием жениха и невесты.

Мозговоер (берет у раввина платок, подает один его конец Идлу). Реб Идл! Примите зарученье.

Идл Торба прикасается к платку, Мозговоер подает другой конец дочери.

Эстер, прими зарученье.

Эстер прикасается к платку, лицо ее мертвенно-бледно.

Раввин. А теперь пусть кантор читает брачный контракт.

Кантор разворачивает бумагу. Служка готовится разбить тарелку; женщины готовы заплакать, лица благочестиво вытянуты. Из кухни входит кухарка Зелда, останавливается в дверях и, в ожидании чтения брачного контракта, придает своему лицу набожное выражение.

Кантор (раскачиваясь, начинает на высокой ноте). «Предрекающий вначале грядущее…»

Открывается наружная дверь, и появляется молодой человек, здоровый, бритый, румяный, с двумя чемоданами в руках и желтым дорожным мешком за спиной. На нем длинный клетчатый пиджак, клетчатые брюки, белая жилетка, на голове клетчатая дорожная шапочка. Выглядит настоящим англичанином. Все поворачивают головы к двери, разглядывают вошедшего. Гость разглядывает присутствующих. Башева первая узнает в нем своего племянника Беню из Америки.

Беня Бен ищет глазами своих родных. Опускает чемоданы.

Башева (всплеснув руками). Беня! Сын моей сестры Златы! (Бросается к нему.) Такой бы мне слиток золота привалил с пришествием мессии! (Падает ему на шею, плачет.)

Беня. Тетушка! (От Башевы — к Лейви Мозговоеру.) Дядюшка!

Целуются.

Эстер. Мама! (Падает без сознания.)

Женщины подхватывают ее.

Женщины. Воды! Невесте дурно! Воды!

Все (один другому). Воды! Невесте дурно! Воды!

Занавес.

Третье действие

В доме Лейви Мозговоера. Та же комната, но обставлена богаче, наряднее. Вся мебель новая, все блестит. С утра не застланная кровать. За письменным столом, в халате Беня Бен, пишет письмо.

Беня (окончил письмо, откинулся на спинку стула, ноги положил на стол на американский манер, читает письмо). «Май дир[55] Сэм! Пишу тебе это письмо из эсайлума[56], из дома, где все сплошь сумасшедшие, не только из дома, но и из города сумасшедших. Все здесь от мала до велика спятили: они ищут клад, тринадцать бочек золота на сэметэри[57], на старом кладбище, и убеждены, что не сегодня-завтра они этот клад найдут! Не спрашивай меня, Сэм, что я делаю среди этих безумцев. Я — олл райт. У меня здесь есть кузина, звать ее Эстер, можно сойти с ума только от одних ее глаз. Айл-бечью[58], что во всей Америке от Нью-Йорка до Флориды не найти таких глаз! Она тут помолвлена с одним джентльменом, круглым идиотом. Но не сомневайся, не будь