А Колямбо в качестве расстрельной птицы. Если Уутьема шелохнется, Колямбо, как меченый, получит тут же пулю в лоб. Надо было что-то делать. Что если он не совсем качественно уложил окоченевшее тело монстра, и оно вдруг перекатится под влиянием, к примеру, воздушных потоков, которые яростно гоняли под собой винты вертолета?

– Итак, бойцы! – проговорил в рацию Лопырев. – Перед нами инфицированный опасным вирусом турист, к нему нельзя приближаться…

– Отставить, мать вашу! – прервал его чей-то новый голос, ворвавшийся в радиоэфир. – Это подполковник Шакулин, всем оставаться на местах! Ничего не предпринимать! Туриста не трогать! Ни в коем случае! Капитан Лопырев, слышите меня?! Не трогать туриста!

Шакулин сидел в кабине армейского «козла», который, чуть ли не взлетая на ухабах, мчался по Старой Киалимской дороге. Только последние две минуты Шакулин имел возможность слышать радиообмен авангардной группы.

– Подполковник, операцией командую я! – заявил Лопырев. – У нас на поляне сразу оба объекта. За деревьями притаился оборотень. Засальский его наблюдает с воздуха! Можно одним махом решить все проблемы.

– Как ведет себя Миллер? Отвечайте! – прокричал Шакулин.

– Обычно. Стоит и смотрит на нас.

– То есть он в сознании?

– Более чем.

– Идиот, значит, в кустах не оборотень! Монстр появляется лишь, когда меченый вырубается!

– Мы не можем полагаться на ваши сведения! Они могли устареть! Вдруг что-то поменялось?!

В руках Шакулина, свернутая от волнения в небольшой рулон, находилась исписанная Нестеровым тетрадка, которую нашла в мусорном ведре его медсестра Лилия. Теперь Шакулин знал то, что знал Нестеров, что знали отшельники, что выяснили за многие века лесные тени. Шакулин знал, для чего тогда Нестеров и Андросов пытались выкрасть меченого Коробова. Он знал, что только меченый может окончательно покончить с Уутьема, если сможет произвести диффузию своей крови, в которой гуляют частицы инопланетного организма, с кровью самого оборотня. Однако если носителя убить раньше монстра, то серая пыль освобождается, и будет искать новое пристанище. Нужна только одновременная встреча обоих персонажей лицом к лицу. И тогда можно разом покончить со всем. Уутьема больше не вернется в эти места никогда!

– В любом случае, пацана не трогать! Даже если зверь попрет на вас! Пацана не трогать! Его нужно забрать с поляны! Быстро! Забирайте туриста и уходите от оборотня! Просто держите зверюгу в поле зрения!

– Пацана невозможно забрать! – возразил Лопырев, понимая, что эти переговоры сейчас слышат все спецназовцы. – Турист инфицирован и должен быть уничтожен при любых обстоятельствах! Приказ начальства!

– Что?!!! Что за чушь? Что вы несете?! Меченый – ключ ко всему! Только с его помощью можно полностью нейтрализовать зверя! Я все объясню! Ждите меня! Ничего не предпринимать!

– Подполковник, повторяю, – продолжал Лопырев, – операцией руковожу я, есть приказ – уничтожить и инфицированного туриста, и зверя-людоеда! Пока вы неизвестно где отсутствовали два дня, мы нашли в отчете капитана Листровского записи, что при стычке со зверем на Киалимском кордоне, из тела убитого психически больного Коробова шла синяя кровь. В нашей лаборатории анализ той крови показал наличие неизвестного вируса в неактивной форме. А у этого парня, судя по всему, как раз такой же вирус, только в активной форме.

Шакулин потер лоб, он понимал, что формально Лопырев прав и Миллер реально инфицирован. До места действия подполковнику оставалось максимум минута. Надо было еще потянуть время.

В эфире раздался бесстрастный голос одного из спецназовцев:

– Турист, двинулся в нашу сторону.

– Близко не подпускать его! Дать предупредительный выстрел под ноги! – скомандовал Лопырев.

– Не стрелять, идиоты! – заорал Шакулин.

– Всем перейти на резервную частоту! – сказал Лопырев, и из рации Шакулина исчезли все переговоры.

– Давай, родной, скорее! – подполковник с надеждой посмотрел на водителя своего грузовика, который и так гнал во весь опор, возможный на этой дороге.

Колямбо медленно стал подходить к людям из «Урала», расставив инстинктивно руки в стороны под прицелом снайперских винтовок. Он громко кричал им, что сам расправился с оборотнем, и что мертвое тело монстра лежит в тех елках, куда движутся трое спецназовцев. Но ужасный грохот «Ми-2» перекрывал все его возгласы. После того, как Колямбо прошел метров десять к машине, возбужденно бегающий перед ней бритый фактуристый человек в штатском, нервно ткнул в туриста пальцем. Один из снайперов приложился к винтовке. Через секунду что-то прожужжало, и рядом с ногой Колямбо снег разрыхлила выпущенная пуля.

«Они в меня стреляют!»

Колямбо тут же остановился.

«Только не бежать! Иначе они тебя точно пришьют!»

А так хотелось куда-нибудь смыться. Он даже почти дернулся сразу после того, как понял, что по нему пальнули. Но, похоже, выстрел был предупредительным.

«Может лечь на снег?»

Он снова стал кричать людям у грузовика, что абсолютно не опасен, и сам обезвредил причину их беспокойства.

«Да, уберите этот долбанный вертолет!»

Колямбо сделал еще пару шагов вперед, и услышал вторичное жужжание. На этот раз пуля ударилась прямо перед носком его бахила.

Все выглядело максимально глупо, как это часто бывает в России.

– Отставить, отставить! – заорал Шакулин, выскочив из наконец-то доехавшего до пункта назначения грузовика. – Не трогать его! – он подбежал к двум снайперам, следившим за каждым движением Колямбо.

Сзади подскочил Лопырев:

– Вы мешаете операции, подполковник! Уйдите к черту! При всем уважении к вашим годам, я вас просто скручу!

Но Шакулин вывернулся из объятий Лопырева и встал перед снайперами на линии огня.

– Убери вертушку! – проорал он Лопыреву.

– Уйдите с траектории! – рассвирепел Лопырев. – Снайперы, занять другую позицию.

– Убери вертушку, капитан! Дай мне поговорить с пацаном! Убери вертушку!

Колямбо только успевал переводить взгляд с вертолета на троих спецов, застывших метрах в тридцати от елок, где лежал Уутьема, и потом обратно на людей у грузовика. Там творилось совсем что-то невообразимое. Какой-то новый человек, но уже в форме, выскочил перед снайперами и, кажется, начал препираться с фактуристым бритоголовым.

«Хана, они сейчас и себя перебьют! И меня заодно!»

У него мелькнула мысль воспользоваться этой неразберихой и дернуть налево в чащу. Но, быстро бросив туда взгляд, Колямбо понял, что далековато, десяти секунд этим товарищам вполне хватит, чтобы засечь его побег и пальнуть вдогонку.

– Убирай вертушку! – прорычал Шакулин в лицо подошедшему Лопыреву. – Убирай, я сказал!

Вид у Шакулина был настолько решительный, что Лопырев приложился к рации.

– Засальский, отлети в сторону! Тут подполковник подъехал, хочет пообщаться с туристом.

– Но я потеряю оборотня из виду!

– Ничего, зверь на прицеле у троих наших.

– Хорошо, ухожу!

Вертолет еще немного повисел на месте и медленно стал отваливать в сторону Дальнего Таганая. Грохот от его лопастей начал уменьшаться и пропадать, путаясь в верхушках деревьев.