Его же, из Слова на философа Герона, на [слова]: «Симвамы и парасимвамы».[3311]

Согласно грамматикам, симвама – это предложение, [состоящее] из имени и глагола, которое выражает законченную мысль, как, например: «Иоанн ходит». А парасимвама – это предложение, [состоящее] из имени и глагола, которое не выражает законченную мысль, как, например: «Иоанна [3312] занимает». Сказав: «Иоанн ходит», <1405D> [говорящий] показал, что ему не нужно [говорить] что-либо еще; сказав же «Иоанна занимает», он оставил недосказанным, что его занимает.[3313]

Трудность 70

Его же, из Надгробного слова святому Василию, на [слова]: «ἐπ’ οὐδενὸς οὖν τῶν ἁπάντων, οὐκ ἔστιν ἐφ’ ὅτῳ οὐχὶ τῶν ἁπάντων [3314] (Итак, в отношении никакого из всех нет ничего такого, в отношении которого не [у] всех)».[3315]

Какое из благ кто-либо воспринимает, в том он, конечно же, и совершает преуспеяние, <1408A> то есть приращение;[3316] в чем он совершает преуспеяние, в отношении того он, очевидно, радуется [словам], которые о нем говорятся, и поощряется ими: радуется – ибо в душе [все] больше прибавляет к этому [благу] как приятной [для него] вещи, поощряется же к большему преуспеянию в этом [благе], из похвальных слов о нем воспринимая побуждение к большему. «Ибо за что, как я знаю, похвалы, – говорит учитель, – в том, очевидно, и преуспеяние»;[3317] то есть, [если] я знаю, что за какие-то вещи [даются] похвалы, то мне известно и о преуспеянии, или же приращении в добродетели у тех людей, которые эти [блага] воспринимают. «Итак, в отношении никакой» вещи, очевидно, из всех, которые вызывают похвалу, «нет ничего такого, в отношении которого не» найти приращения, конечно же, у радующихся из-за этих [вещей].[3318] Или же,[3319] поскольку ранее учитель предложил три [предмета] – себя, слова и восхвалителей добродетели,[3320] <1408B> то в этой [фразе] охватив их, как [делают] риторы, он [далее] их развил, к [каждому из] трех присоединив умозаключения (ἐπαγωγάς):[3321] начав разъяснение с себя, а затем пройдя чрез посредство восхвалителей добродетели, он закончил [их] словами [похвалы]. Так и вышло, что предмет (ὑποθέσεως) речи – святой Василий, и приличествующий самому [автору], поскольку он учитель и [оратор,] превосходнейший в слове (τοῦ λόγου προβεβλημένῳ), и вожделенный для любящих добродетель, или же ее восхвалителей, поскольку они вожделеют узнать способы преуспеяния в добродетели посредством подражания, и подходящий для самих слов, поскольку они выражают [сопряженные] с добродетелью блага. Итак, касательно любого мужа, имеющего жизнь восхваляемую по Богу, а особенно великого Василия, смогут ли [слова] охватить всю добродетель мужа и показать ее любящим, словно живой и одушевленный образ, <1408C> или не смогут достичь ее величия, [в любом случае] «в отношении никакого из всех», [то есть] слова, говорящего и слушающего, «нет ничего такого, в отношении которого» не будет подходящим благо [излагаемого] предмета; или же, скорее, как было тщательнее исследовано выше.[3322]

Трудность 71

Его же, из стихов,[3323] на [слова]: «Ибо возвышенное Слово играет во всяческих видах, здесь и там рассудив (κρίνας)[3324] Свой мир, как Он хочет».[3325]

Когда великий Давид, посредством одной лишь веры в Духе прорвавшись умом сквозь являемые [вещи], как сквозь некие запоры, к умопостигаемым, воспринял от божественной премудрости некоторое представление (ἔμφασιν)[3326] доступных людям таинств, <1408D> тогда, как я полагаю, он и сказал: «Бездна бездну призывает во глас водопадов Твоих».[3327] Этими [словами] он, наверное, показывает, что всякий созерцательный ум, из-за незримости по природе, глубины и множества мыслей подобный «бездне», [так вот, когда такой ум], пройдя чрез все устроение являемых, достигнув области умопостигаемых, а затем, мощным движением, пройдя верою и их благопристойный [порядок], станет сам по себе, совершенно утвержденным и неподвижным <1409A> по причине прохождения (διάβασιν) всего,[3328] тогда он должным образом «призывает» божественную премудрость, в сущности и поистине «бездну», не проницаемую ведением, дать ему «глас» божественных «водопадов», но не сами «водопады»; то есть, он просит, чтобы [ему можно было] воспринять некоторое познавательное представление (ἔμφασίν) веры о тропосах и логосах божественного промысла относительно всего; посредством этого [представления] он сможет «воспомнить» о Боге «из земли Иорданской и Ермонской»,[3329] в которой совершилось великое и страшное таинство божественного снисхождения Бога Слова к людям во плоти, в каковом [таинстве] людям дарована истина благочестия по отношению к Богу; поскольку это [таинство] выходит за пределы всякого порядка и силы природы,[3330] великий и божественный апостол Павел, таинник и тайноводец божественной и сокровенно познаваемой премудрости, назвал его «глупостью (μωρία) Божией»[3331] и «немощью»,[3332] <1409B> по причине, как я полагаю, превосходящей премудрости и силы; богоразумный же великий Григорий назвал [это таинство] «детской игрой» (παίγνιον)[3333] по причине превосходящего разумения.[3334]

Ибо [Павел] говорит: «потому что глупое[3335] Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков»;[3336] а [Григорий]: «Ибо возвышенное Слово играет во всяческих видах, здесь и там рассудив Свой мир, как Он хочет». [Получается, что] каждый из двух являет божественное обладание [3337] путем лишения (στερήσει) [его] сильнейших у нас положений и отрицанием наших [свойств] творит утверждение божественных.[3338] Ибо у нас глупость – это лишенность мудрости, немощь – силы, а детская игра – разумения (φρονήσεως), но если об этих [свойствах] говорится в отношении Бога, то они, очевидно, означают превосходную степень премудрости, силы и разумения.[3339] <1409C> Итак, если у нас говорится о лишенности чего-то, то, сказанное в отношении Бога, то же самое, как справедливо понимать, во всяком случае означает обладание;[3340] и наоборот, если в отношении нас говорится об обладании чем-либо, то, [сказанное] в отношении Бога, то же самое в силу [Его] превосходства, как в высшей степени прилично понимать, означает лишенность.[3341]

Ибо превосходные [свойства] (ὑπερβολαί) божественных [вещей], даже обозначаемые чрез лишение от противного (δι’ ἀντιφάσεως), в наших [устах] намного уступают истинному представлению о том, по какому логосу они существуют. Если же это, на справедливом основании, истинно (ибо божественные [вещи] никогда не совпадают с человеческими), то, стало быть, «глупость» и «немощь» Божия, согласно святому апостолу Павлу, и «игра» Божия, согласно дивному и великому учителю Григорию – это таинство божественного вочеловечения, <1409D> ибо это [таинство] сверхсущностно вышло за