Он ездил за Андерсом по постоянно меняющимся адресам, в Полицейскую академию, приезжал на север, в расположенный в пустынном районе офис ленсмана, но ни разу не был принят. Он просто-напросто преследовал собственного сына. Для того, чтобы тот понял, что им обоим будет не хватать ее чуточку меньше, если они будут друг у друга. И благодаря им двоим какая-то часть ее будет продолжать жить. Но Андерс не хотел его слушать.

Когда на обследование явилась Ракель Фёуке и Стеффенс понял, что она жена Харри Холе, ему, естественно, стало любопытно. Что такого было в Харри Холе, что так нравилось Андерсу? Мог ли он научиться у него чему-нибудь, чтобы снова сблизиться с Андерсом? А потом он выяснил, что пасынок Холе, Олег, отреагировал точно так же, как и Андерс, когда понял, что Харри Холе не в состоянии спасти его мать. Такое же вечное отцовское предательство.

Спать.

Увидев сегодня Андерса, он испытал шок. Его первой идиотской мыслью было то, что их обманули, что Олег и Харри специально организовали для них встречу.

Поспать сейчас.

Стало темнеть, в лицо Стеффенсу повеяло холодом. Туча заслонила солнце? Джон Д. Стеффенс открыл глаза. Перед ним стоял человек с нимбом от находившегося у него за спиной солнца.

– Когда ты начал курить? – спросил человек. – Разве ты не должен, так сказать, быть врачом?

Джон Д. Стеффенс мигал, нимб резал ему глаза. Ему пришлось прочистить горло, прежде чем оно смогло издать звук.

– Андерс?

– Бернтсен выживет… Благодаря тебе, по их словам.

Клас Хафслунн сидел в своем зимнем саду и смотрел на фьорд. Фьорд был покрыт льдом, а на его поверхности находился удивительный тонкий слой воды, который превращал его в гигантское зеркало. Он отложил газету, целая полоса которой опять была посвящена делу вампириста. Скорее бы им уже надоело. К счастью, у них здесь, на острове Несэйя, таких монстров нет. Здесь круглый год тихо и мирно. Хотя прямо сейчас откуда-то раздавался раздражающий звук вертолета, наверняка на Е18 произошла авария. Клас Хафслунн вздрогнул, услышав внезапный грохот.

Звуковые волны разнеслись над фьордом.

Выстрел из оружия.

Казалось, звук донесся с одного из близлежащих участков. Два торговца годами ссорились по поводу того, где проходит граница между их участками: справа или слева от столетнего дуба. Рейнертсен в интервью местной газете сказал, что, несмотря на то что ссора двух соседей могла показаться комичной, поскольку речь идет о нескольких квадратных метрах огромных участков, дело было вовсе не в мелочах, а в самом праве собственности. И, он был уверен, владельцы вилл на Несэйе согласятся, что за этот принцип любой ответственный член общества обязан бороться. Потому что сомнений в том, что дерево находится на участке Рейнертсена, быть не может, достаточно посмотреть на герб семьи, у которой он приобрел участок. На нем был изображен большой дуб, и любой узнает в нем камень преткновения. Далее Рейнертсен признавал, что его душа согревается всякий раз, когда он сидит и смотрит на могучее дерево (здесь журналист отметил, что, для того чтобы видеть дерево, Рейнертсену необходимо забраться на крышу своего дома) и осознает, что оно принадлежит ему. В тот день, когда интервью было опубликовано, Хаген срубил дерево, стал топить им камин и заявил газете, что оно ему согревает не только душу, но и ноги. И что с этого времени Рейнертсену придется довольствоваться видом дыма из его трубы, потому что следующие два года он будет топить камин исключительно дубовыми дровами. Провокация, конечно, но, несмотря на то что он точно слышал оружейный выстрел, Клас Хафслунн не мог себе представить, что Рейнертсен только что застрелил Хагена из-за чертова дерева.

Хафслунн заметил движение у старого лодочного сарая, находившегося метрах в ста от его участка и участков Рейнертсена и Хагена. Там был мужчина. В костюме. Он шел по льду и тащил за собой алюминиевую лодку. Клас заморгал. Мужчина запнулся и повалился на колени в ледяную воду. Затем стоящий на коленях обернулся и посмотрел в сторону виллы Класа Хафслунна, как будто заметил, что за ним наблюдают. Лицо мужчины было черным, это что, беженец? Они что, уже добрались до Несэйи? В тревоге Клас схватил с полки позади себя бинокль и направил его на мужчину. Нет. Он не был черным. Лицо мужчины было покрыто кровью. Два белых глаза выделялись на красном фоне. Теперь он оперся руками о борт лодки и встал на ноги. Пошатываясь, побрел дальше и, держа лодочный канат обеими руками, тянул лодку за собой. И Клас Хафслунн, который, вообще-то, не был слишком религиозным человеком, подумал, что в эту минуту смотрит на Иисуса. На Иисуса, идущего по воде. На Иисуса, несущего свой крест на Голгофу. На Иисуса, который восстал из мертвых, чтобы навестить Класа Хафслунна и всех на Несэйе. На Иисуса с огромным револьвером в руке.

Сиверт Фалькейд сидел на носу резиновой лодки, в лицо ему дул ветер, ему уже был виден остров Несэйя. Он в последний раз взглянул на часы. Ровно тринадцать минут назад они с «Дельтой» получили сообщение, которое мгновенно связали с захватом заложника.

– Сообщается о стрельбе на Несэйе.

Время их реакции было вполне приемлемым. Они прибудут раньше, чем дежурные автомобили, которые также отправили на Несэйю. Но в любом случае пуля прилетит еще быстрее, это факт.

На поверхности воды, там, где начинался лед, он разглядел очертания алюминиевой лодки.

– Вперед! – скомандовал он и передвинулся ближе к корме, к остальным, чтобы нос поднялся вверх и, используя скорость, они смогли выехать на покрытый водой лед и проехать по нему.

Полицейский, управлявший лодкой, вытащил мотор из воды.

Лодка дернулась, коснувшись кромки льда, и Фалькейд услышал, как лед скребет по днищу, но скорость их судна была достаточной для того, чтобы добраться до того места на поверхности, где лед выдержит вес идущего человека. Скорее всего.

Сиверт Фалькейд перебросил ногу через канат и попробовал лед. Вода доставала чуть выше лодыжки.

– Подождите, пока я не пройду двадцать метров, потом следуйте за мной, – сказал он. – Расстояние друг от друга – десять метров.

Фалькейд начал движение по воде в сторону алюминиевой лодки. По его прикидкам расстояние между ними составляло триста метров. Лодка казалась брошенной, но, по поступившей информации, ее вытащил из лодочного сарая, принадлежащего Халлстейну Смиту, человек, который, как считалось, произвел выстрел.

– Лед прочный, – прошептал он в рацию.

Все бойцы «Дельты» были оснащены ледовыми крючьями на веревке, закрепленными на форме в районе груди. С помощью этих крючьев они могли выбраться на поверхность, если бы провалились под лед. И именно эта веревка только что обернулась вокруг ствола автомата Фалькейда, так что ему пришлось опустить глаза, чтобы высвободить свое оружие.

Поэтому он услышал выстрел, не имея ни единого шанса заметить что-нибудь указывающее, откуда он был сделан. Фалькейд машинально упал в воду.

Снова раздался грохот. И на этот раз Фалькейд увидел маленькое облачко дыма, поднимающееся из алюминиевой лодки.