Тогда, чтобы разбередить несознательную деревенщину, на фронт проведения аграрной реформы были брошены отряды городских активистов, в которые включались и командиры и политработники НОА. Заодно создавались народные трибуналы, которые вершили суд и расправу, вплоть до смертных приговоров, «по упрощенной процедуре».

Шедшая таким образом умеренная социализация деревни растянулась на три года. Выиграло от нее в первую очередь беднейшее крестьянство, получившее свыше 40 млн. га земли. Не остались в стороне и местные руководители всех уровней и сельские активисты.

Несмотря на существенные, порой кровавые издержки реформы, сельскохозяйственное производство уже в 1952 г. достигло довоенного уровня (т. е. уровня «нанкинского десятилетия»). А КПК получила прочную социальную опору в деревне: в ходе перераспределения в выигрыше оказалось около 300 миллионов крестьян, причем многие получили землю впервые.

В городах новая власть была избавлена от необходимости проведения широких экспроприаций своими предшественниками. Гоминьдан успел превратить большинство крупных частных предприятий в государственную и государственно-бюрократическую собственность, та же участь постигла многие иностранные предприятия. Народная власть довольно умело распорядилась этим перешедшим к ней достоянием, проведя «централизацию финансово-экономической работы». Удалось сделать и то, что многие годы оставалось не под силу Гоминьдану, – обуздать инфляцию.

Чжоу Эньлай, премьер Госсовета КНР

В первые годы власти КНР довольно успешно взаимодействовали с частным капиталом, который производил примерно 2/3 промышленной продукции и осуществлял еще большую долю ее товарооборота. Правительственные органы поощряли деятельность частных предприятий, их владельцев обнадеживало и то, что КПК брала на себя объективное разрешение классовых конфликтов. В результате легкая промышленность уже к 1952 г. достигла довоенного уровня.

Однако в том же 1952 г. руководство КПК решило, что пора действовать по-партийному принципиально. Начало было положено проведением кампании борьбы против «трех зол» (коррупции, расточительства, бюрократизма) в государственном аппарате и «пяти зол», в которых была уличена буржуазия. В ходе кампании было установлено, что большинство частных предпринимателей уклоняется от уплаты налогов, производит некачественную продукцию, занимается спекуляцией, участвует в расхищении сырья. В соучастии была обвинена значительная часть партийного и государственного аппарата (к 1953 г. в КПК состояло уже свыше 6 млн. членов, и понятно, что народ в ряды правящей партии поспешил встать всякий).

Была проведена чистка, число членов партии сократилось на 10 %, немало ответственных работников (около 4,5 %) было осуждено народными трибуналами – вплоть до расстрела. Для провинившихся буржуев самым распространенным наказанием стало обязательство возместить нанесенный ущерб.

В ходе разгоревшейся тогда в руководстве КПК дискуссии высказал свое мнение и Мао Цзэдун. По его словам, некоторые товарищи зря думали, что «новодемократическая» линия в политике партии так и будет продолжаться – необходимо переходить в наступление на частнособственнические отношения как в городе, так и в деревне. Мао Цзэдун призвал взять «генеральную линию» на социалистическую революцию.

Объективные причины для беспокойства действительно существовали. Аграрная реформа хоть и привела к восстановлению сельскохозяйственного производства, но мелкие частные собственники, из которых преимущественно состояла деревня, не могли обеспечить достаточного прироста товарной продукции – продуктов питания и сырья, необходимых для проведения индустриализации (именно это обстоятельство стало одной из главных причин проведения коллективизации и в СССР). Некоторые руководители партии считали, что ситуацию можно исправить повышением технического уровня крестьянских хозяйств, оказанием помощи в проведении кооперации, стимулированием увеличения производства через рыночные отношения – обеспечивая, например, деревню промышленной продукцией по сходным ценам. То есть используя советский опыт НЭПа. Но это претило революционному духу Мао Цзэдуна и его сторонников.

В октябре 1953 г. в стране была введена хлебная монополия – частным лицам запрещалось торговать зерном. Через год монополизирована была торговля растительным маслом, хлопком, хлопчатобумажными тканями. Вскоре была введена карточная система для всех основных предметов потребления.

В 1953–1955 гг. действительно был обеспечен значительный прирост поставок зерна – этого удалось добиться с помощью идеологической и репрессивной машины государства. Примерно 40 % заготовок зерновых поступало в виде налога, 60 % – как обязательные поставки по твердым ценам, очень невысоким. В результате из крестьянских амбаров выгребался не только весь прибавочный продукт, но и часть необходимого – крестьяне попросту начинали недоедать. Когда же во многих районах начался форменный голод, рабоче-крестьянское государство посчитало своим долгом немедленно прийти на помощь (как мы помним, это считала своим долгом любая власть в Поднебесной, начиная с мифической династии Ся). 2/3 государственных заготовок было отправлено обратно в деревню – для ее экстренной подкормки. В итоге оказалось: хлеба и риса в городах не прибавилось, а сельское хозяйство лишилось всяких экономических стимулов для повышения производства.

Выход решили искать в кооперации. Начать с «групп производственной взаимопомощи», потом перейти к производственным кооперативам «полусоциалистического» типа – тем, члены которых сохраняли частную собственность на свои совместно обрабатываемые наделы земли. Следующим, «социалистическим» уровнем считались кооперативы с коллективной собственностью на землю и на орудия производства и с распределением доходов по труду. Кооперацию следовало проводить без перегибов: предполагалось, что к 1957 г. в кооперативы низшего типа будет вовлечена примерно пятая часть крестьянских хозяйств.

В Поднебесной все явственнее складывался культ личности Мао Цзэдуна. Его прославлению служила целенаправленная пропагандистская кампания, возглавляемая лучшими партийными идеологами (Лю Шаоци, Чэнь Бода и другими). На высоком полиграфическом уровне и огромным тиражом были изданы «Избранные произведения» Мао Цзэдуна. При этом произведения избирались таким образом, чтобы, с одной стороны, они соответствовали сталинской версии марксизма-ленинизма, а с другой – представляли собой свод оригинальных идей Мао Цзэдуна, что позволяло причислить Мао к крупнейшим теоретикам, классикам марксизма-ленинизма. Эти труды стали объектом тщательного изучения в сети партийной учебы, широко пропагандировались среди населения. Люди привыкали с благоговением, восторгом и надеждой относиться к личности своего вождя.

Укрепив партийные ряды чисткой, серьезнее взялись за интеллигенцию – которая, благодаря лозунгу «новой демократии», в свое время в массе своей поддержала КПК в ее борьбе за власть. Избранная схема раскручивания идеологической кампании впоследствии применялась не раз. Началом стало широкое обсуждение кинофильма «Жизнь У Синя», посвященного известному просветителю XIX века. Мао Цзэдун нашел, что картина грешит «отрицанием классовой борьбы», «проповедью феодальной культуры». Обвинение распространили на массы интеллигенции, и началось упорное повседневное ее «перевоспитание», главным способом которого стало изучение произведений Мао Цзэдуна на занятиях в сети «идеологической учебы». В известной мере это было повторением чжэньфэна – «движения за упорядочение стиля в партии», проводившегося в Особом районе во время антияпонской войны. Теперь партийные идеологи набирались нового опыта в деле обработки массового сознания и манипулирования им в нужном направлении.