– Поняла, – откликнулась Нильсен. Голос ее был приглушен шлемом, который она как раз стягивала с головы.

Капитан понесся по коридору так быстро, как позволяло набранное судном ускорение. Воробей следовала за ним по пятам.

– Хорошо, что выбрались, тупоголовые! – прокричала она через плечо.

Кира передала медузе приказ Фалькони. Она свила себе гнездо из собственных щупалец и устроилась у стены шлюза.

[[Итари: Я буду ждать. ]]

[[Кира: Нужна ли помощь врача?]]

Близковоние отрицательного ответа.

[[Итари: Эта форма сама излечится. Помощь не требуется. ]]

Действительно, трещина в панцире уже покрылась твердой коричневой коркой.

У выхода из шлюза Кира столкнулась с Нильсен.

– Твоя рука! – вскрикнула помощник капитана.

Кира пожала плечами. Она еще не отошла от шока после того, как узнала правду о жутях, и утрата руки не казалась ей такой уж важной. Но и смотреть на пустоту ниже локтя она избегала.

Энтрописты тоже выбрались, а из отряда морпехов в живых осталось только семеро и лейтенант.

– Койич? Нишу? – спросила Кира Хоуса.

Лейтенант покачал головой. Он возился с морпехом, у которого сквозь комбинезон торчала плечевая кость. Несмотря на собственные горести, Киру охватила скорбь по тем, погибшим.

К шлюзу поспешно приближался Вишал с медицинским саквояжем в руках. Лицо его было словно измято, залито потом. Он с тревогой глянул на Трига в капсуле и сказал:

– Мисс Нильсен! Мисс Кира! Мы уж думали, что потеряли вас всех. Как я рад вас видеть!

– И я рада видеть вас, Вишал, – ответила Нильсен, выходя из экзоскелета. – Выдайте, пожалуйста, противолучевые таблетки, когда у вас будет время.

Врач кивнул:

– Прямо сейчас, мисс Нильсен.

Он вручил первому помощнику упаковку таблеток и вторую такую же Кире.

Она инстинктивно протянула ту руку, что была ампутирована ниже локтя. Глаза врача расширились в испуге.

– Мисс Кира!

– Все в порядке, – сказала она и схватила таблетки другой рукой. Все было явно не в порядке.

Вишал продолжал таращиться ей вслед, даже когда она покинула шлюз.

Завернув за угол, Кира остановилась посреди коридора и проглотила таблетки. На миг – неприятный миг – они застряли у нее в горле. А потом она так и осталась стоять, не зная, что делать дальше. Некоторое время мозг отказывался дать ей подсказку.

Потом она проговорила:

– Грегорович, доложи обстановку.

– Я сейчас очень занят, – с непривычной серьезностью ответил разум корабля, – извини, Шипастый мешок с костями.

Кира кивнула и поплелась в сторону рубки; каждый утяжеленный шаг больно отзывался в пятках.

Фалькони склонился над центральным монитором. Рядом с ним стояла Воробей. На голограмме отображалась запись с камеры, вмонтированной в шлем кого-то, кто в тот момент перемещался снаружи по корпусу «Рогатки».

В наушниках раздался голос Хва-Йунг:

– Проверяю сварочные швы. Еще пять минут, капитан. Ни минутой дольше.

– Ни минутой, – подтвердил он. – Отключаюсь.

Он нажал кнопку, и появилась карта системы. Все корабли обозначены, чтобы легче их различать. Кира рухнула в мягкое кресло – какое облегчение, – и Воробей оглянулась на нее. Глаза Воробья расширились, когда женщина заметила то, что не увидела в шлюзе.

– Кира! Черт! Что с твоей…

– Потом, – перебил ее Фалькони. – Успеем еще послушать рассказы.

Воробей прикусила язык, но Кира чувствовала на себе ее взгляд.

Медузы и жути все еще сражались вокруг Логова, но понять, кто за кого, в этом месиве было непросто. Три уцелевших судна дружественных медуз, в том числе то, на котором летела Щеттер, стреляли и в жутей, и в своих сородичей. Два корабля медуз и один жутей покинули планету и теперь палили во всех. Вероятно, их контролировала Ищейка. Остальные жути дрались со всеми, кроме жутей.

Один из медузьих кораблей – к счастью, не из трех дружественных – взорвался ядерной вспышкой. Воробей передернулась.

– Адище! – сказала она.

Сначала Кира думала, что «Рогатке» повезло уйти от преследования, но потом заметила траектории двух кораблей жутей: они шли наперехват. Вытянутые угловатые корабли (похожие на связку разросшихся бедренных костей, перетянутых голыми мышцами) пока находились по ту сторону планеты, но они разгонялись с тем безумным, разрушающим живые клетки ускорением, которое обычно применяли жути. Если так и будут гнать, через четырнадцать минут окажутся на хвосте у «Рогатки».

Или…

От близлежащего пояса астероидов спешил «Дармштадт», из поврежденных радиаторов тянулись нити хладагента. Кира глянула на цифры: крейсер едва успеет перехватить жутей прежде, чем они пролетят мимо него. Стоит жутям добавить еще четверть g, и корабль ОВК не подоспеет.

Затрещали наушники, и раздался голос Акаве:

– Капитан Фалькони, слышите меня?

– Слышу.

– Думаю, мы выгадаем вам немного времени. Может быть, достаточно, чтобы вы достигли марковского предела.

Фалькони ухватился за край стола, костяшки пальцев побелели.

– А как же вы, капитан?

К удивлению Киры, Акаве негромко засмеялся:

– Мы тоже попытаемся удрать, но главное сейчас – чтобы кто-то передал командованию предложение Щеттер и ее медуз, а, судя по всему, у «Рогатки» больше шансов вырваться из этой системы. Я знаю, Фалькони, что вы гражданское лицо, и я не могу вам приказывать, но речь идет о том, что важнее вас и меня.

– Мы передадим это сообщение Лиге, – сказал Фалькони и, чуть помедлив, добавил: – Даю вам слово, капитан.

Шорох в динамиках – и наконец:

– Полагаюсь на вас, капитан… Полюбуйтесь фейерверком. Конец связи.

– Что они задумали? – спросила Кира. – Им не обойти жутей.

Воробей облизнула губы, взгляд ее не отрывался от голограммы.

– Не обойти. Но Акаве попытается стукнуть их так сильно и с такой скоростью, чтобы сбить их с нашего следа. Все зависит от того, сколько снарядов осталось у «Дармштадта».

Кира и все остальные так и сидели, ждали, наблюдали, когда в дверной проем тяжело шагнула Хва-Йунг. Фалькони кивнул ей:

– Исправила?

К изумлению Киры, Хва-Йунг опустилась перед капитаном на колени:

– Это моя вина. Когда я чинила систему у Шестьдесят первой Лебедя, я была рассержена. Плохо сделала свою работу. Я прошу прощения. Вам нужно найти себе механика получше.