Фалькони перевел взгляд на Киру:

– Ты единственная из нас понимаешь язык медуз. Сходи спроси, может ли оно помочь. И если может, будешь переводить ему и Хва-Йунг.

Кира кивнула и вытолкнула себя из кресла, ощущая каждый килограмм веса, добавленный ускорением.

Капитан еще не закончил отдавать приказы.

– Воробей, пойдешь с ними. Держи все под контролем.

– Есть, сэр.

– Закончите – отведите медузу обратно в шлюз.

– Оставить там? – уточнила Воробей.

– По мне, это единственное более-менее безопасное место. Разве что найдется идея получше?

Воробей покачала головой.

– Хорошо. Значит, решили. Кира! Когда закончите с этим, отправляйся к врачу, и пусть он посмотрит твою руку.

– Ладно, – сказала Кира.

Когда три женщины вышли из рубки, Хва-Йунг жестом указала на ее культю и спросила:

– Болит?

– Нет, – покачала головой Кира. – Болеть не болит. Просто странное такое ощущение.

– Как это произошло? – спросила Воробей,

– Меня схватила жуть. Это был единственный способ освободиться – отрубить руку.

Воробей содрогнулась:

– Кошмар! Хорошо, что выбралась.

– Ага.

Но про себя Кира сомневалась: в самом ли деле ей удалось освободиться.

Двое морпехов – Татупоа и другой, чьего имени Кира не знала, – дежурили в форкамере шлюза, не сводя глаз с медузы. Остальные морпехи разошлись, оставив на палубе использованные бинты и кровавые подтеки.

В тот момент, когда Кира и ее спутницы подошли к шлюзу, дежурные жадно доедали свой паек. Оба выглядели бледными, усталыми, изнуренными. Точно так же чувствовала себя и Кира. Адреналин схлынул, наступил упадок – тяжелый упадок.

Татупоа оторвался от еды.

– Пришли поговорить со спрутом?

– Да, – сказала Кира.

– Ясно. Понадобится помощь – окликните. Мы прямо тут, у вас за спиной.

Хотя Кира сомневалась, что морпехи сумеют защитить ее, если не справится Кроткий Клинок, все же приятно было знать, что они рядом и держат оружие на изготовку.

Воробей и Хва-Йунг пропустили Киру вперед. Она заглянула в алмазное гермоокно. Инопланетянин так и сидел на полу в гнезде, свитом из собственных щупалец. На миг Кира остановилась, поддавшись дурному предчувствию. Затем нажала кнопку – и внутренняя дверь шлюза открылась. Запах медузы ударил в ноздри – аромат рассола, специй с медной – похожей на медную – отдушкой.

Инопланетянин заговорил первым:

[[Итари: Нужна ли моя помощь, Идеалис?]]

[[Кира: Мы хотим покинуть систему, но наш корабль не настолько быстрый, чтобы уйти от вранауи и порченых. ]]

[[Итари: Я не смогу сконструировать вам улучшитель текучести. ]]

[[Кира: Ты имеешь в виду…]] Она с трудом подобрала слово: [[…аппарат для изменения веса?]]

[[Итари: Да. С ним кораблю легче плыть. ]]

[[Кира: Я поняла. А как насчет механизма, который позволяет нам плыть быстрее света?]]

[[Итари: Шар Превращения. ]]

[[Кира: Да, я об этом. Можешь сделать что-нибудь, чтобы он работал лучше и мы бы скорее покинули систему?]]

Медуза зашевелилась и помахала двумя щупальцами, словно указывая на себя.

[[Итари: Эта форма предназначена для сражения, а не для строительства. У меня нет инструментов и материалов, нужных для такой работы. ]]

[[Кира: Но ты знаешь, как улучшить наш Шар Превращения?]]

Щупальца медузы сцепились, извиваясь, неустанно потирая друг друга.

[[Итари: Да, но без запаса времени, без инструментов, без нужной формы – может не получиться. ]]

[[Кира: Но ты попытаешься?]]

[[Итари: Раз ты об этом просишь, Идеалис, – да. ]]

[[Кира: Иди со мной. ]]

– Ну что? – спросила Воробей, когда Кира вышла из шлюза.

– Посмотрим, – сказала Кира. – Оно попытается помочь. Хва-Йунг?

Нахмурившись, механик повернулась спиной и позвала:

– За мной.

– Стоп, стоп. – Татупоа вытянул татуированную руку. – Нас о таком не предупреждали. Вы собираетесь вести медузу внутрь корабля?

Пришлось Воробью выходить на связь с Фалькони, а Фалькони выходить на связь с Хоусом, прежде чем морпехи уступили и позволили проводить Итари в машинный зал. Кира все время держалась как можно ближе к медузе, а Кроткий Клинок щетинился короткими тусклыми шипами, готовый в любой момент сражаться и убивать.

Но Кира не думала, что это потребуется. Не сейчас.

И хотя она держалась бодро и пока что могла действовать, она заметно ослабела, события этого дня выжали ее досуха. Ей бы поесть. И не только ей: Кроткий Клинок тоже нуждался в пище. «Скинсьют» сделался… тонким, как будто расходы энергии в бою и утрата той части, что покрывала руку Киры, исчерпали его ресурсы.

– Батончика не найдется? – спросила Кира у Воробья.

Та покачала головой:

– Увы.

«Вот бы Триг сейчас пригодился», – подумала Кира, но и эта мысль ранила. Ничего, можно и потерпеть. В голодный обморок не свалится, и еда – вернее, отсутствие таковой – занимала отнюдь не первое место в ее списке приоритетов.

Машинный зал оказался тесным помещением, битком забитым дисплеями. Стены, пол и потолок покрашены в тот же тускло-серый цвет, что запомнился Кире на «Смягчающих обстоятельствах». Зато все трубы, провода, клапаны и рукояти – особых цветов: ярко-красные, зеленые, голубые и даже оранжевые, каждая наособицу, не перепутаешь. Приборы также пометили огромными выпуклыми буквами азбуки Брайля, чтобы их можно было различить и в темноте, и в скафандре.

Пол тут выглядел чище, чем столешница на камбузе. Но воздух был сырой и тяжелый, пропитанный неприятными запахами смазки и чистящих жидкостей, искрил озоном. На языке появился привкус меди, и Кира почувствовала, как волосы встали дыбом от статического электричества.

– Сюда! – сказала Хва-Йунг и повела всю компанию в дальний конец помещения, где громоздилась половина большого черного шара, свыше метра в диаметре, – марковский двигатель «Рогатки».

Следующие четверть часа принесли им сплошные разочарования: Кире не давался перевод. Итари использовало технические термины, которые она не понимала и не могла внятно передать, и Хва-Йунг тоже использовала технические термины, которые Кира не могла точно перевести на язык медуз. Механик включила голографический дисплей, встроенный в приборную панель, и показывала на нем схематические изображения внутреннего устройства марковского двигателя, и это отчасти помогло, но в итоге преодолеть языковой барьер не удалось.