Неумолимый голод терзал их. Они хотели есть, расти, распространиться за пределы этого бесплодного места, как того требовала их плоть. Как велел нарушенный Узор. Гложущий голод – и неистовый рев ярости и страха, инстинктивное возмущение при мысли об уничтожении своего «я», вспыхнувшее в ней во время схватки с Карром/Квоном.

Им требовалась пища. И энергия. Но сначала пища для плоти. Они расползлись пятном, ловя свет звезды, и полетели к ближайшему запасу пищи – к планетным кольцам вокруг газового гиганта, в чьем гравитационном колодце они находились.

Эти кольца содержали необходимое сырье. Там они жрали камни, металл, лед – и росли, росли, росли. Энергии тоже было вдоволь, и ее легко было получить: звезда давала ее столько, сколько требовалось. Они растянулись в пустоте и обратили каждый уловленный луч света в полезные формы энергии.

Они могли поселиться в этой системе: тут были подходящие для жизни планеты и спутники. Но их честолюбие простиралось гораздо дальше. Они знали о других местах, других планетах, с миллиардами и триллионами живых существ. Пиршество плоти, изобилие энергии, которые только и требуется присвоить, преобразовать и применить для главной цели: завоевания. С такими ресурсами рост пойдет по экспоненте. Они распространятся от звезды к звезде словно пожар – будут распространяться и распространяться во все стороны, заполнят и эту галактику, и соседние.

На это понадобится время, но времени у них было в избытке, ведь они обрели бессмертие. Их плоть никогда не перестанет расти, и пока от нее сохранится хоть частичка, их семя будет множиться и процветать…

Однако имелось и препятствие. Инженерная проблема, которую они не знали, как преодолеть, даже при таком количестве плоти и накопленной энергии. Они не могли построить корабль, который позволил бы им проскользнуть меж складками космоса и путешествовать быстрее скорости света. Они знали, что такие корабли существуют, но никакая часть их разума не знала, как строить такие корабли. А значит, они обречены были оставаться пленниками этой системы, если только не рискнут отправиться в дальний путь на досветовой скорости, – а этого они делать не собирались. Нетерпение удерживало их на месте, ибо они знали: скоро явятся другие. Те, у которых будет необходимое снаряжение,

Итак, они выжидали, наблюдали, следили и неустанно готовились.

…

Долго ждать не пришлось. Три вспышки у границы системы оповестили о появлении захватчиков. Командиры двух из трех кораблей оказались настолько глупы, что подошли ближе, рассмотреть и исследовать, – Утроба была наготове. Они нанесли удар. Они захватили корабли и яростно выпотрошили их, поглотили тела захватчиков, присвоили себе суда.

Третий корабль успел удрать, но это уже было не важно. Они получили то, в чем нуждались, – корабли, способные преодолевать космические бездны между звездами.

И они отправились в путь, чтобы утолить свой голод. Сначала в ближайшую систему захватчиков – это была новая колония, слабая, беззащитная. Затем нашлась станция, кружившая по орбите во тьме, – спелый, просящийся в пасть плод. Они врезались в станцию, сделались на время частью ее структуры. В компьютерах обнаружилась ценная информация, и они укрепились в своих амбициозных планах.

Но их самонадеянность оказалась преждевременной. Захватчики выслали новые суда против них, эти корабли сжигали их плоть, резали ее, поражали бластерами. Не беда. Они получили то, в чем нуждались, хотя еще не все, чего хотели.

Они помчались дальше по межзвездному пространству. На этот раз они выбрали систему без захватчиков и двуформ, но не вовсе лишенную жизни. Одна из планет представляла собой кипящий котел всевозможных форм жизни, которые пожирали друг друга. Там Утроба приземлилась и пожрала всех, обратив их в новые формы жизни. Там они окопались, там они питались, и росли, и строили с лихорадочной поспешностью. Вскоре строящимися кораблями была покрыта вся планета и усеяно небо над ней.

Вернее – не строящимися. Выращиваемыми кораблями.

Вместе с кораблями они выращивали рабов, производя их ткани по шаблонам собственной соединенной плоти, а форму придавая в соответствии с представлениями, хранившимися в разных частях их разума. Выходило грубо, симпатии эти существа не вызывали, но приказам были послушны, а только это и требовалось. Целая орда жутей, созданная с единственной целью – неумолимо следовать искаженному Узору. И это была самодостаточная и способная к размножению жизнь. Некоторые из этих рабов оказались избранными – причастными Утробе, наделенными частицей ее Плоти, чтобы их сущность могла путешествовать среди звезд.

Создав огромное войско, они снарядили его завоевывать систему захватчиков и нападать заодно и на других. Их все еще томил неутолимый голод, и рожденная страхом ярость двух соединенных разумов не унималась.

Настала пора пиршества. Захватчики сопротивлялись, но они не подготовились к войне и не успевали пополнять свои ряды. У Утробы таких затруднений не было. В любой системе, на которую они нападали, они быстро закреплялись и начинали распространяться по всем ее планетам. Так их рабы приблизились к местам, где обитали двуформы. Плоть успела заселить уже семь систем и была уверена в своих силах. Вот почему она послала своих рабов против двуформ, желая прогнать их из колоний и освоить также и эти миры.

И тут, когда они вовсе такого не ожидали, они услышали вопль в темноте: «Стой!» Они распознали сигнал и голос тоже узнали. Сигнал исходил от создателей Плоти, давно исчезнувших, а голос принадлежал ей, принадлежал Кире Наварес. Вновь она увидела собственное лицо, искаженное гневом и страхом в тот момент, когда она выстрелила из пистолета… Утроба взревела и велела своим рабам: «Найдите забытую плоть! Изломайте ее! Сокрушите! СОЖРИТЕ ЕЕ!»

Кира! Где ты?.. Кира!..

Кира с воплем очнулась.

Гуманоид все еще обвивал ее руку щупальцем, но этим не ограничился. Плоть жути соединялась черными волокнами с поверхностью Кроткого Клинка, и Кира чувствовала, как сознание этой твари соприкасается с ее сознанием, давит, пытается вытеснить. Кожа гуманоида въедалась уже в ее кожу, он втягивал в себя Кроткий Клинок. Этот процесс невозможно было остановить усилием воли: чужь не воспринимала гуманоида как врага, пожалуй, она даже стремилась срастись с плотью той твари, воссоединиться со своей утраченной частицей.

Если еще помедлить, она, Кира, умрет. Или превратится в то, что внушает ей ужас.

Она попыталась выдернуть руку из хватки гуманоида, и они полетели кувырком, шмякнулись о палубу. Плоть гуманоида все еще сплавлялась с ее плотью.

– Сдайся! – произнес монстр, щелкая жвалами. – Ты не можешь одолеть. Все будет плоть, пищщща для многих ртов. Сссоединисссь с нами и будь сссъедена!

– Нет! – ответила Кира.

Она отдала приказ Кроткому Клинку, и тот выбросил тысячи острых шипов, многократно проткнув гуманоида. Жуть завопила, забилась, но не умерла. А потом Кира почувствовала, как вонзившиеся в тело ее противника шипы тают, сливаются с жутью, а Кроткий Клинок становится тоньше, убывает.