новенький добрый будет пограничник». Потом Ирина Павловна вспомнила, как однажды зимней ночью, во время пурги, Громов, рискуя жизнью, провел наряд горной тропой.

Вскоре Громова избрали комсоргом заставы, и он очень привязался к начальнику, стал его первым помощником. Ирина Павловна подумала, что муж не зря поручил именно Громову сопровождать ее в поселок.

Чтобы отвлечь Ирину Павловну от тревожных мыслей, Громов признался ей, что у него в Рязани осталась любимая девушка, с которой он переписывается. И если его, Громова, после действительной оставят на сверхсрочной службе, то непременно выпишет свою девушку на остров.

— А она поедет? — спросила Ирина Павловна.

— Не знаю, но я ей в каждом письме пишу про вас, Ирина Павловна, какая вы есть, как вы тут на нашем островке дружно с нашим капитаном живете. Конечно, если бы ее можно было сюда затребовать, у Нины бы, думаю, быстро характер выработался. Здесь, около Тихого океана, люди другими становятся. Ведь вы-то здесь вон как закалились, правда? — И погодя минуту, спросил: — Ирина Павловна, а где вы познакомились с нашим капитаном?

— Случайно, Коля, чисто случайно. В поезде. Мне тогда еще не было восемнадцати лет. Две недели встречались, а когда у Васи отпуск кончился, он мне и сделал предложение. Маме Вася очень понравился. Когда она узнала, что он без родителей в детском доме воспитывался, так расчувствовалась, что не стала возражать. Вот с тех пор я и езжу за ним — то на Запад, то на Восток...

Так за разговорами они прошли с километр. Чем ближе к поселку, тем у́же становилась горная тропа. Справа она круто спускалась в море, а слева над ней нависали голые скалы.

Громов посмотрел на часы: без четверти пять. Все дальше от берега улетали чайки, верная примета — океан готовится к приливу. Громов забеспокоился. До поселка осталось километра полтора, идти быстро Ирина Павловна не могла. Она уж и так выбилась из сил и через каждые десять — пятнадцать шагов останавливалась.

Вдруг она вскрикнула, сжалась вся, повисла у Громова на руке.

— Худо мне, теперь уже совсем худо...

В это время к берегу подкатилась волна, стукнулась о скалу, обдав их каскадом холодных брызг.

— Что, Коля, уже прилив?

Он не успел ответить, как ударила вторая волна, следом за ней третья.

Быстро поменявшись с Ириной Павловной местами, Громов заслонил ее и, крепко взяв за талию, повел вверх. Но каждый шаг отдавался невыразимой болью, пересилить ее уже не было никакой возможности.

— Нет, не дойду я... — простонала Ирина Павловна, опускаясь на тропу.

Тогда, не говоря ни слова, Громов взял ее на руки и быстро пошел вверх по горной тропе, принимая на себя волны, которые с бешенством кидались на берег, грозя смыть их с этой узкой скалистой полоски.

Когда до поселка осталось совсем немного, из-за поворота выбежали три человека в резиновых плащах.

В одном из них Громов узнал врача поселковой больницы.

— Ну молодцы, что успели проскочить, — сказал он. — Теперь все будет хорошо.

Оказывается, дежурный по заставе, решив, что Громова и Ирину Павловну застал в дороге прилив, отправил в больницу срочную радиограмму.

Поздно вечером Ирина Павловна родила девочку.

...Леночке еще не было годика, когда на внешнем рейде напротив острова бросил якорь «Манерон». Этот старый грузо-пассажирский пароход каждое лето снабжал жителей далеких островов продуктами и промтоварами. Там же можно было посмотреть новую кинокартину, получить выкройку модного женского платья, сделать в парикмахерской прическу и маникюр. Словом, глуховатые гудки «Манерона» доставляли островитянам много радости. Как только его замечали на горизонте, люди спешили на катер, чтобы поскорей попасть на «плавучий универмаг».

Вадим Николаевич Стрельцов, прибывший по служебным делам на этот остров, посоветовал Ирине Павловне сходить на «Манерон», сделать покупки, а если будет желание, то и посмотреть новый кинофильм.

Захватив с собой побольше денег, Ирина Павловна с Леночкой на руках пошла на берег.

— Знаете, уважаемая, — сказал Стрельцов, — на такой зыби болтаться с крохотным ребенком не советую.

— Мне не с кем оставить Леночку. Я ведь быстренько — туда и обратно.

— Она же спит у вас на руках...

— Тогда я не поеду, — решительно заявила она.

— Но вам же очень хочется, верно?

— Мало ли чего нам здесь хочется! — сказала она таким тоном, что Стрельцов воспринял ее слова как укор.

— Вот что, — сказал он, — отправляйтесь на «Манерон», а с Леночкой посижу я...

Ирина Павловна не знала, что ответить. Конечно, за какие-нибудь два-три часа ничего особенного не случится. Если Леночка заснула, она будет спать до самого вечера, но Ирганцевой было неудобно оставить ребенка с «начальством». А вдруг тревога и Стрельцову придется выехать на границу?

Глуховатые гудки «Манерона» зазывали к себе покупателей и одновременно предупреждали, что универмаг — плавучий и может скоро сняться с якоря.

— В конце концов, Ирина Павловна, я попробую приказать вам, — не то в шутку, не то серьезно сказал Стрельцов.

— Это вы можете приказать капитану, а я вам не подчиняюсь, — в тон ответила она, передавая ему с рук на руки Леночку.

Море слишком скрадывает расстояние. С берега казалось, что «Манерон» стоит не так уж далеко, но катер, качаясь на зыби, все шел и шел, а корабль словно отодвигался все дальше и дальше. «Хорошо, что я не взяла с собой Леночку! — подумала Ирина Павловна. — Правда, муж будет сердиться, что я подбросила ее Стрельцову, а сама отправилась за покупками. Но я ненадолго: туда и обратно!» Она не заметила, как катер, сделав крутой разворот, неожиданно подошел к высокому борту «Манерона». Матросы помогли ей подняться по штормтрапу на палубу.

Сделав кое-какие покупки, Ирина Павловна сходила к дамскому мастеру в парикмахерскую, потом перешла к маникюрше, бойкой на язык рыжеватой барышне, у которой всегда был в запасе полный короб новостей.

Часа через два, уже собравшись было домой, она, к своему огорчению, узнала, что команда катера — старшина и моторист — смотрят кинофильм. Она хотела вызвать их, но тут ей стало жаль ребят: ведь они день и ночь болтаются в море, неизвестно когда отдыхают. Она