Ну вот, наконец, когда уже начало смеркаться, результат меня вполне удовлетворил. Стоя у насоса, я крикнул Даше, что можно запускать кракена, и девушка подала напряжение. Насос довольно заурчал, и по шлангу пошла вода. Я шёл рядом, контролируя наполнение и возможные протечки — шланг, всё-таки, тоже был старым. Или выглядел. Но, по итогу, всё обошлось, и я подошел к дому вместе с тем, что из шланга полилась вода.

Напор был слабый, струйка текла еле-еле, но подставленное ведро наполнилось примерно за минуту, ну а больше нам, в общем-то, и не нужно — грядок тут у нас нет, поливать нечего. А набрать бочку в доме — милое дело. И не надо бегать туда-сюда с вёдрами.

— Давай его в окно протащим и наполним бочку. — предложила сияющая Даша. — Там уже меньше половины осталось.

— Погоди. — я взял конец шланга и оттащил его к краю уступа, направив воду вниз. — Пусть прольется минут десять-пятнадцать, промоет шланг от всякой дряни. И да, когда будешь воду набирать после заметного простоя, проливай её несколько минут, а то резиной вонять будет.

— Есть мнение, и не только моё. — подруга указала на Бегемота, спокойно лакавшего воду из натёкшей лужи. — Что всё это фигня, и вода из Минерального Ручья сама какую хочешь резину заборет.

— Вполне может быть. — я пожал плечами. — Где у нас шёлк от парашюта? Надо нашему насосу хоть временное укрытие сделать, чтобы дождик его не мочил. И надеюсь, в оставшееся время не намечается заметных заморозков, этого наш сугубо летний водопровод не переживёт.

Натянув над фырчащим агрегатом кусок шёлка на манер тента, я счёл работы по организации водоснабжения отдельно взятого объекта «Убежище» законченными, проверил органолептическим способом (то есть, руками помацал) степень нагрева насоса, удовлетворённо хмыкнул и пошёл домой, благо, снаружи уже сгущались холод и тьма, а внутри было, наоборот, тепло и светло. И сухо. И сытно. Короче, благодать.

Я уже вошёл в дом и принялся снимать ботинки, когда за окном полыхнуло зелёным. Выматерившись, я пошёл проверять, чем нас порадовали на этот раз. Чёрный Мешок стоял прямо напротив входа, и я, подхватив довольно увесистую посылочку, вернулся обратно.

Внутри оказался небольшой деревянный ящик, в котором нашлось с полтысячи патронов 9*39, бронебойных, шесть магазинов на тридцать патронов, ещё один снайперский прицел, на этот раз — совмещённый с лазерным целеуказателем, два подствольных фонаря и комплект батарей для питания всего этого великолепия. Я сначала не врубился — ни у «Вала», ни у «Вихря» не предусмотрено крепление подствольных обвесов, но, внимательно осмотрев комплектацию, я обнаружил и универсальные крепления в виде металлизированных хомутов, которые цеплялись просто за ствол, и всё стало на свои места.

— Интересно. — задумался я. — Просто так эти прибамбасы нам бы навряд ли стали отправлять. Вопрос, где они нам могут пригодиться? У нас ведь уже есть и «ночники», и налобные фонари, и просто ручной фонарь мощный…

— Не вижу смысла гадать. — пожала плечами подруга. — Завтра разберёмся. Главное, у нас теперь есть запас патронов.

— Это точно. — согласился я. — Много патронов — это лучше, чем мало патронов. Давай уже ужинать, у меня кишки к позвоночнику прилипли.

— Перефразируя классика, — я поднял бокал. — Коммунизм есть водопровод плюс электрификация всего дома.

— Ага! — засмеялась Даша. — И канализация!

— Но-но-но! — я замахал руками, расплескав коньяк. — Если привезти унитаз с того берега вполне реально, то вот долбить скалу под септик я точно не буду!

— Да шучу, я шучу! — подруга потянулась к столу. — Налей мне сока… А ты что, пельмени со щукой все сожрал?!

А потом мы лежали в кровати, обнявшись, и прихлёбывали крепкий чай, читая безумные рапорты с Запретного Острова, повторяя особенно забористые моменты вслух, для Бегемота, дремавшего в ногах и только иногда прядущего ушами. Лампа отбрасывала на нас круг яркого света, в печке потрескивал живой огонь, а за окном негромко шумел вечерний дождь, но его почти заглушал голос Кипелова, вещавший с ленты, на которой его никогда не было…

…

Утром я проснулся, по обыкновению, раньше всех — на часах было около восьми. Даша с Бегемотом бессовестно дрыхли, абсолютно наплевав на великие свершения, которые нас, без сомнения, ждали. Ну и ладно, подождут ещё немного, рассудил я и побрёл совершать утренний моцион. Обычная зарядка меня, почему-то, не особо взбодрила, и я решил немного пробежаться. И знаете, что я вам скажу? Бегать, будучи облачённым в бронежилет и с автоматом за спиной, даже если это сравнительно лёгкий «Вихрь» — так себе удовольствие, на троечку.

Однако, пробежка позволила мне окончательно проснуться. Немного взмыленный, я вернулся в лагерь, умылся, развёл огонь в уличном очаге и пошёл выяснять, что случилось с тестом, которое Даша ставила вчера вечером. Результат меня вполне удовлетворил: несмотря на то, что найденные нами дрожжи были, откровенно говоря, так себе, за ночь они вполне неплохо поработали, и тесто в тазике уже готовилось к мировой экспансии.

Я обмял липкую, пахучую субстанцию, разом поставив крест на её милитаристских планах, выволок наружу, где меня уже ждали две разогретые сковороды, и приступил к жарке пышных, маслянистых оладушек.

Теста было много, и гора выпечки получилась заметно больше, чем вчерашние блины. Но это — совершенно не проблема, как немедленно дал понять Бегемот, проснувшийся и выползший проконтролировать, что здесь, собственно, происходит. Котяра сожрал пяток оладьев на пробу, полностью одобрил и умотал на разведку. Я же подхватил блюдо и, стараясь не потерять готовые изделия (посуда была явно перегружена), осторожно потащил всё это в дом.

— Ну как, опять деревня снилась? — спросил я у Даши, которая немедленно заворочалась, стоило мне накрыть «поляну» к завтраку.

— Неа. — сонно пробормотала подруга. — Общага снилась. Я нажарила оладушки, а обкуренные соседи их стащили и сожрали…

— Ну, надеюсь, сюда эти персонажи не доберутся. — засмеялся я. — А если и доберутся, у нас найдётся, чем их встретить. Давай уже, просыпайся, а то всё остынет.

— Ух ты! — девушка приняла вертикальное положение и узрела, наконец, гору оладьев. — Вася, этак ты меня разбалуешь в конец! Вчера блины, сегодня — оладушки… А завтра что? Круассаны с заварным кремом?

— Ну, ты не борзей совсем-то. — отрезал я. — Максимум — со сгущенкой.

Даша засмеялась, выбралась из кровати, накинула дождевик, перевязь с кобурой и помчалась на улицу. Я задумчиво посмотрел ей вслед, включил самовар, подхватил баночки с мёдом и найденным вчера в заначке клубничным вареньем, и тоже пошёл наружу, к очагу — сладости засахарились, и я решил их растопить. Как раз успею.

Вернулся