подробностей. В своё время на Волжский автозавод приезжали английские и японские дизайнеры. Когда им показали рабочие эскизы советских моделей, иностранцы тут же, не раздумывая, предлагали их купить. О чём это говорило? О высокой квалификации вазовских специалистов. Но почему же «восьмёрку» в народе окрестили «зубилом»? И чем бы удивили и впечатлили её реальные формы профессионалов автодизайна?

Щербаков В. И.: «Собирается совет директоров. Демидовцев, наш знаменитый дизайнер, представляет новый автомобиль, объясняет, какие в нём использованы технологии, что изменилось по сравнению с предыдущими моделями, какие затраты возрастут, какие уменьшатся. Мы смотрим опытный образец, и каждый директор должен вынести проекту вердикт – быть или не быть. Через неделю-полторы директора собираются на повторное обсуждение. Первым выступает, как правило, главный технолог. И вот тут начинается всё самое интересное.

– Это, конечно, хорошо, то, что вы придумали, красиво, но мы это сделать не сможем. Начнём с простого вопроса – с чего это у вас в этой модели стёкла боковые изогнутые? Надо ставить прямые!

И это не потому, что технолог не видит, что так автомобиль выглядит стильно и современно или просто не желает ставить модель в производство. Вопрос – где на 1/5 части суши он такие стёкла сможет сделать?»

Согласно рассказу В. И. Щербакова, в СССР было всего два завода, производивших автомобильное стекло. При этом профильной их продукцией было стекло оконное и стекло витринное, и вся технология была построена под вертикальную машинную вытяжку материала. На имеющихся в наличии мощностях вопрос производства лобовых и задних стёкол был решен – работала практически та же линия с небольшими модификациями, под которые закупалось специальное оборудование. Но для производства боковых окон оно не подходило. Теоретически, конечно, можно было бы дополнительное оборудование закупить. Но сколько тогда надо понаделать этих изогнутых боковых стёкол, чтобы окупить вложения? На полмира хватит. При этом своих денег у стекольщиков на модернизацию не было, кредит без включения в план ни им, ни автозаводу не дадут, государство (заводы же все государственные) денег на это не предусмотрело.

Щербаков В. И.: В то время для закупки по импорту требовалось пройти длинную цепочку объяснений и согласований, поскольку валюта у государства в дефиците, а желающих – сотня на каждый доллар. И оно, государство, в лице Госплана с Минфином, сидит и выбирает: нужно закупить столько-то инсулина, столько масла, мяса, зерна, такие-то станки, такое-то оборудование… Не до твоих, товарищ, изысков! И вердикт технолога – меняй стёкла на прямые и чтоб без всяких дизайнерских фокусов! Поездят советские граждане на машинах менее красивых – никто ж от этого не умрёт.

«Дальше выступает директор производства:

– Вы тут очень красиво дверь сделали – выпуклая, линии плавные. Но кто в Союзе такой большой штамп под нас сможет сделать?! У нас самих оборудование под прямой профиль только есть, ну может быть, плюс-минус, но такую дверь на нём мы не сделаем. И второй вопрос: а где вы металл возьмёте, который будет так тянуться? Заготовка из отечественного сырья так просто не проштампуется. Значит, надо договариваться, чтобы нам не просто разрешили закупить штамп по импорту, но и под него дали добро на постоянную поставку листа из-за рубежа. На это добро никто не даст.

Следующий вопрос задаёт директор сборочного производства:

– Модели, которые мы делаем из своего метала с другими штампами, имеют вдоль двери горизонтальную выштамповку. Без этих полосок мы не сможем правильно выводить двери при сборке автомашин на конвейере. По ним же сборщики ориентируются – выше или ниже закреплять, чтобы в одну линию всё вывести. Для ровных дверей должно быть другое оборудование, которое автоматически будет задавать момент затяжек и правильной вывески двери, а у нас такого оборудования нет, всё делаем на глаз. Если не будет нового сборочного оборудования, верните на двери выштамповку или в крайнем случае – молдинги. Только известно, что молдинги в местах крепления к кузову дают коррозию…

Вот так в процессе создания новой модели в неё постепенно вносились коррективы, по сути приспосабливавшие её к устаревшим технологиям, а не наоборот. В итоге, вышедший от дизайнеров породистый стальной рысак на рынок попадал уже “старой клячей” с большим запозданием и сильно потрёпанный переделками.

А вот если военные в СССР скажут: требуется произвести что-то, чтобы противопоставить потенциальному противнику, – оно появится, хоть в малых масштабах, хоть в больших. И позаботятся об этом специальный отдел ЦК КПСС, специальная военно-промышленная комиссия или комиссия по военно-промышленным вопросам при правительстве (эдакое своеобразное правительство внутри правительства, которое занималось тем, что выбивало из всех отраслей то, что требовал ВПК). Делают пушки калибра 150 мм, а потребовались 145 мм, те, кому укажут, переналадят и сделают. Во что это обойдётся – другой вопрос. А ещё к новой пушке поставку новых снарядов обеспечат. Кто не справился, пусть готовится к самым серьёзным выводам вплоть до “посадки” ответственных руководителей за невыполнение особо важного государственного задания. До тюрьмы, правда, дело редко доходило, а с работы снимали и выговоры давали по полной программе. Так умели прессовать, что главные конструкторы и директора заводов сваливались с инфарктами и инсультами прямо на заседаниях.

В подобной системе проигрыш СССР в научно-техническом развитии был предопределён. Исключение составляли отдельные приоритетные и привилегированные в плане мобилизации ресурсов направления, в первую очередь связанные с ВПК. За счёт постоянно растущих и изменяющихся требований, жёсткости управления, предметности спроса там удавалось держаться в мейнстриме научно-технического прогресса, а по ряду важнейших направлений и опережать время. На это работало всё народное хозяйство, в том числе независимые структуры, например, Академия наук с её системой академических и научно-исследовательских центров. Разведка занималась тем же. То есть информации о мировых трендах, достижениях и положении дел у конкурентов и потенциальных противников хватало, задача стояла – либо опередить, либо как минимум не отстать».

Но если те же американцы какую-то часть исследований и их результатов засекречивали, но остальное делали доступным гражданским секторам, помогая их быстрому и прорывному современному развитию, в СССР шли другим путём, стремясь засекретить всё по максимуму. В силу этой секретности, возведённой в абсолют, военно-промышленный комплекс близко не подпускал к своим разработкам никого вообще из гражданских отраслей.

Щербаков В. И.: «Таким образом, всем было понятно, что тогдашняя самостоятельность предприятий не идёт ни в какое сравнение с тем, что должно быть при рынке. Пора было перестать им диктовать, что им надо производить и почём реализовывать.

Сделать это невозможно, когда у тебя некое сырьё ничего не стоит, второе стоит две копейки, а цена конечной продукции не