Больше того, не исключено, что на их планете вообще отсутствует газовая оболочка и силициты превосходно обходятся без нее, строя свое тело из содержащих кремний веществ, потребляя нужные им для процессов обмена металлы, питаясь энергией, заложенной в атомарно-активных веществах.

Исходя из этого, мы делали предположения еще более смелые. Ведь если силицитам не страшно отсутствие атмосферы, то не убоялись они, вероятно, и космических просторов. Если так высок их энергетический уровень и они обладают свойством аккумулировать в малом объеме колоссальную энергию, то все это, очевидно, позволяет им довольно сносно чувствовать себя в космосе. Может быть, они и отважились на изучение Вселенной именно потому, что в мировом пространстве им немного хуже, чем на мертвой (с нашей точки зрения) планете? Может быть, и прилет к нам был для них делом не таким сложным, каким он является для человека?

Прилет к нам… О, сколько это вызывало споров, порождало догадок и смелых, зачастую обнадеживающих предположений. Вот здесь-то большинство из нас и видело уязвимую сторону биосилицитов. Ведь не удалось что-то в их «экспедиции». На Землю они попали и все же не смогли без помощи человека развиться, выполнить свою миссию. Значит, не так уж всемогущи силициевые существа, следовательно, и на них человек сумеет накинуть узду и уж, конечно, не позволит, чтобы силициты наделали бед на Земле.

Не позволит… Но как? Вот это-то пока и оставалось неясным. В кабинетах и лабораториях гипотезы рождались одна привлекательнее другой, а на полигоне все оставалось по-прежнему. В родбаридах шли какие-то неведомые нам процессы, они готовились, по всей вероятности, к какому-то новому этапу своего существования и не обращали на нас никакого внимания, а мы пока вынуждены были довольствоваться хорошо организованной системой наблюдений и, постоянно сменяя друг друга, дежурили на полигоне-заповеднике.

9 мая дежурил профессор Асквит. В восемь вечера его сменял Юсгор. Юсгор любил точность во всем. Он никогда не опаздывал, но и не появлялся в институте раньше положенного времени. На этот раз он почему-то приехал минут за двадцать до начала смены, сразу прошел на наблюдательный пункт и там… не застал Асквита. Несколько смущенные сотрудники, дежурившие с Асквитом, сказали, что профессор отлучился. Это было серьезным нарушением строго установленного порядка. Никто из ответственных сотрудников института не позволял себе такой вольности и никогда не оставлял центральный пульт на помощников. Положение Юсгора было щекотливым. Немедленно поставить в известность о случившемся директора, как этого требовали правила, он не решался, считая это неудобным по отношению к такому человеку, как профессор Асквит, но и сам нарушать правила не хотел. Прошло десять, пятнадцать минут, но Асквита не было. В момент, когда Юсгор все же взялся за телефонную трубку, профессор появился. Чем-то, видимо, очень взволнованный, он сразу же предложил Юсгору освобождение от дежурства.

— Если хотите, Юсгор, езжайте в город. Вам, вероятно, порядком надоел полигонный поселок. Я с удовольствием пробуду здесь, пока не приедет на смену господин Курбатов.

— В городе меня ничего особенно не привлекает, и, кроме того, как вы знаете, замена шеф-дежурных в каждом случае должна непременно согласовываться с директором.

— Да, да, я совсем упустил это из виду. Беспокоить доктора Дювьезара, пожалуй, неудобно. Доброй вам ночи, Юсгор. Повнимательнее посматривайте за этими сбившимися в кучу поросятами.

— Вы ожидаете каких-нибудь событий?

— Как вам сказать?.. Все может быть, все может быть. Ну, Юсгор, я поехал.

Асквит, хотя и попрощался, оставляя Юсгора на наблюдательном пункте, однако из института не уехал.

Ночью раздались сигналы тревоги. Это означало, что родбариды начали какую-то еще неизвестную нам деятельность. Система сигнализации и связи была организована так, что каждый из нас, даже находясь в своих коттеджах в Лонаре, немедленно узнавал о происходящем в Объединенном институте. Все ответственные сотрудники института постоянно находились на посту и в любую минуту были готовы… Вот к чему мы были готовы — трудно сказать. Во всяком случае, к самопожертвованию.

Когда началась тревога, я был с Асквитом. Приехав в институт, чтобы сменить Юсгора, я, к своему удивлению, несмотря на столь поздний час, застал Асквита в холле главного здания. Мне, как и Юсгору, показалось, что он нервничает, чего-то ждет. Он беспрерывно курил, был бледен, рассеян.

— А, господин Курбатов! Вы уже на дежурство?

— Да, в двенадцать я должен сменить Юсгора.

— В двенадцать, в двенадцать… Почему в двенадцать? Ах, да. Впрочем, это все равно… Скажите, если это не секрет, конечно, в России не предпринимают никаких мер, чтобы раздобыть Сиреневый Кристалл?

— Мне об этом ничего не известно.

— Понятно, понятно. Так обычно отвечают дипломаты.

— Ну зачем вы так, профессор? Я и в самом деле ничего об этом не знаю. Насколько я могу судить, ни одно из советских научных учреждений поисками кристалла не занимается. Да я и не вижу, по правде сказать, почему бы у нас стали интересоваться кристаллом.

— Да, да, конечно… Не интересуются, говорите? Впрочем, это естественно. А вот Нум Ченснепп интересуется.

— Что же здесь мудреного? С ним вы, человек, больше всех нас знающий о кристалле, вероятно, более откровенны, чем с нами.

— Я порвал с Ченснеппом и не намерен больше на него трудиться. Я поставил на этом точку.

— Насколько я вас знаю, Асквит, вы точку с легкостью можете переделать в запятую.

— Могу, Курбатов, могу. Но сделаю это только в том случае, если такая операция будет выгодна мне. Вот так. Хватит. Нум Ченснепп не хочет упустить ничего, стремится прибрать все к своим рукам. Не выйдет. Со мной не выйдет. Я не принадлежу к числу людей, позволяющих себя грабить.

— Чаще всего это не зависит от желания ограбляемых! Что вы не поделили с Ченснеппом, если не секрет, конечно?

— Плазму.

— Ого!

— Концерн даже потерю Таркора переживет довольно безболезненно, так как синтез силициевых производных при помощи плазмы дает ему огромные прибыли. Без меня Ченснепп не имел бы плазмы.

Циничная откровенность Асквита была великолепна.

— Вы не думаете, профессор, что теперь несколько поздновато пытаться отобрать у Ченснеппа живое силициевое вещество?

— А я и не собираюсь. Я требую половину прибыли, и только.

— Это много?

— Меньше, чем мне надо.

— Для чего?

— Не для покупки яхты, не для прожигания жизни, поверьте. Я вам уже говорил: я хочу, я должен быть сильнее и Ченснеппа, и Карта. А для этого мне нужны деньги. Много денег и… Сиреневый Кристалл!

— Ару вам так и не удалось найти в Австралии?

— Ару? Какого Ару? Ах, Дагира. Исчез подлец. Ничего. Найдем.

Я не придал тогда особенного значения обмолвке Асквита, не обратил внимания на