Но уже очень скоро Императорской семье стало не до веселья. Началась «маленькая победоносная война» — так окрестил министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве Русско-Японскую войну. Но на поверку война оказалась совсем не победоносной.

Вспоминает великая княжна Мария Павловна, бывшая в то время маленькой девочкой: «Сначала война шла успешно. Каждый день толпа москвичей устраивала в сквере напротив нашего дома патриотические манифестации. Люди в передних рядах держали флаги и портреты императора и императрицы. С непокрытыми головами они пели национальный гимн, выкрикивали слова одобрения и приветствия и спокойно расходились. Народ воспринимал это как развлечение. Энтузиазм приобретал все более буйные формы, но власти не желали препятствовать этому выражению верноподданнических чувств, люди отказывались покидать сквер и расходиться. Последнее сборище превратилось в безудержное пьянство и закончилось швырянием бутылок и камней в наши окна. Вызвали полицию, которая выстроилась вдоль тротуара, чтобы преградить доступ в наш дом. Возбужденные выкрики и глухой ропот толпы доносились с улицы всю ночь.

С самого начала нечто подсказывало мне, что эти манифестации добром не кончатся, и хотя мне было только тринадцать лет, я высказала свои соображения на этот счет одному из дядиных друзей. Я считала, что толпа использует патриотические чувства лишь как предлог для беспорядков, и власти неправильно делают, что не вмешиваются. Даже тогда я понимала, что толпой управляет смутный инстинкт, ее поведение непредсказуемо и всегда опасно. Но мой слушатель не оценил высказанных суждений, он был шокирован услышанным и тут же сообщил все дяде, который строго отчитал меня.

Он на полном серьезе увещевал меня, что глас народа — глас Божий. Толпа, по его убеждению, демонстрировала монархические чувства в своего рода религиозной процессии. А мое недоверие к настроению толпы, сказал он, проистекает из-за отсутствия уважения к традициям.

Этот инцидент заставил меня о многом задуматься. В моем детском мозгу стали возникать мысли, которых никогда прежде не было, и я вглядывалась в окружающее с возрастающим вниманием. Я ощутила беспокойство, которое незаметно овладело мной».

А какие воспоминания об этой войне остались у Анны Вырубовой? «Следующую зиму началась японская война. Это ужасное событие, которое принесло столько горя и глубоко потрясло всю страну, отразилось на нашей семейной жизни разве тем, что сократилось количество балов, что не было приемов при дворе и что мать заставила нас пройти курс сестер милосердия. Для практики мы ездили перевязывать в Елизаветинскую общину. По инициативе Государыни в залах Зимнего дворца открылся склад белья для раненых воинов. Мать моя заведовала отделом раздачи работ на дом, и мы помогали ей целыми днями. Императрица почти ежедневно приходила в склад; обойдя длинный ряд зал, где за бесчисленными столами трудились дамы, она садилась где-нибудь работать».

В это время императрица снова беременна, и в разгар Русско-Японской войны в семье императора родился долгожданный наследник[59]. «Я чувствую себе более счастливым от известия о рождении сына и наследника, чем при вести о победе моих войск, — писал Николай, — ибо знаю — это знак того, что война будет успешно завершена», народ тоже ликовал. Но мы знаем, что их надежды не сбылись. Война закончилась катастрофой в Цусимском проливе и поражением русской армии на суше.

После событий Кровавого воскресенья в России возобновили свою активность террористические организации, от бомбы которых погиб дядя императора великий князь Сергей Александрович, позже погибли министры Сипягин, Плеве и Столыпин. Императрица с детьми почти не покидали Царское Село. Император жил с ними и при необходимости ездил в Петербург.

Когда он уезжает надолго, императрице пишет ему: «Очень грустно мне не сопровождать тебя, но мне казалось, что… лучше остаться спокойно здесь с детками. Душа и сердце всегда с тобой: с нежной любовью и страстью окружаю тебя своими молитвами. Я рада, поэтому, что как только ты завтра уедешь, я могу пойти ко всенощной, а утром в 9 часов к обедне».

В другом письме: «С эгоистической точки зрения я страшно страдаю от этой разлуки. Мы не привыкли к ней, и я так бесконечно люблю моего драгоценного милого мальчика. Вот уже скоро двадцать лет, что я принадлежу тебе, и какое блаженство это было для твоей маленькой женки!»

В конце февраля 1905 г. светлейшая княгиня Голицына, гофмейстерина государыни, присылает Танеевым телеграмму, в которой просит отпустить Анну на дежурство — заменить больную свитскую фрейлину княжну Орбельяни. В это время Двор носит траур по великому князю Сергею Александровичу, убитому террористами в Москве. Фрейлины одеваются в черные платья и креповые вуали. Впрочем, одно отрадное воспоминание Анна увозит с собой: «Подошла Страстная неделя, и мне объявили, что дежурство мое кончено. Императрица вызвала меня в детскую проститься. Застала я ее в угловой игральной комнате окруженную детьми, на руках у нее был Наследник. Я была поражена его красотой — так он был похож на херувима: вся головка в золотых кудрях, огромные синие глаза, белое кружевное платьице. Императрица дала его мне подержать на руки и тут же подарила мне медальон (серый камень в виде сердца, окруженный бриллиантами) на память о моем первом дежурстве и простилась со мной».

Летом они снова встречаются. «На лето я переехала на дачу с родителями в Петергоф и видела Государыню чаще, чем во время первого дежурства, работая в складе в Английском дворце. Императрица приезжала туда почти ежедневно в маленьком экипаже и всегда сама правила. Каждую неделю она ездила в автомобиле в Царское Село в свой лазарет и два раза просила мать отпустить меня с ней. Во время одной из таких поездок состоялась закладка школы нянь, основанной ею в Царском Селе. В лазарете она обходила раненых офицеров, играла с ними в шашки, пила чай, — с материнской нежностью говорила с ними, нисколько не стесняясь, и в эти минуты мне казалось странным, что ее находили холодной и неприветливой. С бесконечной благодарностью и уважением окружали ее больные и раненые, каждый стараясь быть к ней поближе. Между мной и Государыней сразу установились простые, дружеские отношения, и я молила Бога, чтобы Он помог мне всю жизнь мою положить на служение Их Величествам. Вскоре я узнала, что и Ее Величество желала приблизить меня к себе».

Сначала Анна отправляется с царской семьей на яхте «Полярная звезда» на финские шхеры — в Ливадии в это время года очень жарко, Николай и Александра предпочитают бывать там весной или осенью, а лето проводить в Финляндии. Дни проходят весело. «Жизнь на яхте была простая и беззаботная. Каждый день мы