Однако мгновение спустя Андреасу пришлось отказаться и от этой мысли. Неподалеку из леса вылетели два разведчика — один справа, другой слева от кентигернского войска. Оба гнали своих коней во весь опор и громко кричали. Даже с далекого расстояния Андреас увидел, как кергские солдаты оборачиваются и смотрят в их сторону.

— Лучники! — гаркнул Виллид.

Несколько лучников выбежали вперед, уже натягивая тетивы.

— Стойте! — крикнул Андреас.

Капитан посмотрел на него:

— Но, милорд…

— Слишком поздно. Пускай живут. — Он бы с радостью убил разведчиков своими собственными руками. Но люди Явана уже сражались за своего герцога — даже за своего короля, как они полагали. Он бы ничего не выиграл, дав кентигернский солдатам повод отомстить еще за две смерти. В ту минуту он был готов отдать свой меч за бутылку вина.

— Они знают, что мы здесь, — сказал Андреас, посмотрев сначала на Шерика, потом на Виллида. — Что теперь?

Капитан прочистил горло.

— Они занимают более выгодную позицию, чем мы, милорд.

— Гром и молния! Это я и сам вижу! Я спрашиваю, что нам теперь делать.

— Нужно провести переговоры с ними, — тихо сказал Шерик. — Выяснить, насколько они уверены в своих силах. Они удерживают равнину, но у них нет своего герцога. А у нас есть. У нас также есть сын Маркуллета. Возможно, они вообще не хотят вступать в бой, в таком случае преимущество остается за нами.

Герцог кивнул. Сейчас действительно имело смысл провести переговоры.

— Начинайте, — сказал он.

Кирси взял одно из серебряно-голубых знамен, которые несли солдаты Андреаса, и выехал с ним на равнину; длинные белые волосы развевались у него за спиной. Отъехав на значительное расстояние от леса, он остановил коня, спешился и воткнул древко знамени в землю, а потом снова вскочил в седло и поскакал обратно. Знамя Кентигерна трепетало на легком ветру посреди широкого поля.

Шерик остановился рядом с герцогом, и они вместе стали ждать реакции Керга. Прошло несколько минут, но наконец из лагеря противника выехал одинокий всадник с коричнево-золотым знаменем Керга. Это был инди со светло-каштановыми волосами — вполне вероятно, сам Хаган. Он остановился неподалеку от знамени Кентигерна и тоже воткнул в землю свой флаг, точно так же затрепетавший на ветру.

Рысь и медведь. Совсем недавно, чуть больше месяца назад, два дома были готовы вступить в союз. Теперь они готовились провести переговоры перед войной.

— Шерик, Виллид. Вы оба будете сопровождать меня. И четверо лучников. — Он бы чувствовал себя спокойнее под более многочисленной охраной, но обычай предписывал брать с собой только четырех солдат.

— Да, милорд, — сказал капитан. — Вы желаете выехать сейчас же?

Андреас помотал головой:

— Подождем, пока они выедут.

— Они будут ждать вас, милорд, — тихо сказал Шерик. — Предложение о переговорах исходило от вас.

«Они идут на мой замок, — хотел сказать герцог. — Разве это ничего не значит?» Но он просто кивнул:

— Хорошо. Тогда давайте поскорее покончим с этим делом.

Свет дня быстро угасал, хотя на равнине было светлее, чем в лесу. К чести Хагана, он не заставил долго себя ждать. Андреас со своими людьми еще не достиг кентигернского знамени, а кергский капитан уже ехал к ним навстречу в сопровождении герцогини, худого лысоватого кирси, незнакомого Андреасу, и четырех лучников.

— Ваше войско кажется немногочисленным, Хаган, — сказал герцог, когда капитан остановил своего коня. — Вы рассчитывали взять мой замок столь малыми силами?

Хаган ощетинился, но промолчал.

Вместо него заговорила герцогиня.

— Вы должны обращаться ко мне, Андреас. В отсутствие Явана это мое войско и мое знамя.

Она была в кольчуге, и на поясе у нее висел меч в простых кожаных ножнах. Ее золотистые волосы были зачесаны назад, щеки пылали. Она казалась маленькой и хрупкой на своем рослом белом коне, но сидела в седле уверенно. Если герцогиня и боялась предстоящей битвы, то умело скрывала свой страх. На памяти Андреаса она еще никогда не выглядела столь привлекательно.

— Как вам угодно, моя дорогая, — сказал он. — Тем приятнее мне. Герцогам нечасто доводится вести переговоры со столь очаровательным врагом.

— Придержите язык, Кентигерн! — сказал Хаган. — Вы разговариваете с королевой.

Шона подняла руку.

— Все в порядке, Хаган. — Она пристально смотрела на Андреаса; в сумерках ее глаза казались зелеными, похожими на изумруды. — Вы просили об этой встрече. Что вам угодно?

— Возможно, я первым поднял флаг переговоров, но это вы идете на мой замок. Я хочу задать вам тот же вопрос.

Герцогиня ответила без малейших колебаний:

— Хорошо. Я требую, чтобы вы немедленно освободили моего мужа, кергского первого советника, сына Маркуллета и всех остальных. Если вы откажетесь, я разобью ваше войско и возьму ваш замок.

Это было хорошо сказано. Андреасу пришлось признать, что они с Шериком недооценивали герцогиню. Разумеется, он оставил эти мысли при себе и рассмеялся, тряся головой.

— Пустые угрозы, Шона. Любой более опытный воин понял бы это. Кентигерн не сдавался на протяжении многих веков и не сдастся вам.

— Неужели? Сколько солдат осталось в крепости, Андреас? Пятьсот? Мое войско не уступает в численности вашему, и мы удерживаем равнину. Если мы разобьем вас здесь, кто остановит нас, когда мы подойдем к вашему замку?

Несомненно, лазутчики Хагана сообщили герцогине все необходимые сведения о силах Андреаса — как здесь, так и в Кентигерне. Но все же герцога встревожила уверенность, с которой она говорила.

— Это глупо, Шона, — сказал он, стараясь сохранять самообладание. — Вы исходите из ошибочного предположения. Яван и его люди вовсе не узники в моем замке. Они мои гости. Неужели вы действительно думаете, что они пожелают покинуть Кентигерн прежде, чем мы найдем вашего сына и решим его судьбу?

Хаган угрожающе наставил на него палец, словно кинжал.

— Вы лжете!

— А теперь вам следует придержать язык, капитан. Я герцог Кентигернский и требую почтительного обращения.

— Вы изменник, заключивший в тюрьму своего короля!

— Довольно! — резко сказала Шона, гневно взглянув на обоих.

Хаган отвел глаза, однако положил руку на эфес меча. Андреас продолжал свирепо смотреть на капитана, но чувствовал на себе взгляд Шоны.

— Вы говорите, что Яван ваш гость, — сказала герцогиня ровным голосом. — Но письма моего мужа свидетельствуют о другом. Он находится в тюремной башне, как и все остальные его люди. Ему запрещено выходить, запрещено разговаривать с подданными. Вы со всеми своими гостями так обращаетесь?