Кленов со мной согласился, и вскоре к нам прибыла бригадная саперная рота. Саперы совместно с батальоном Литонова расширили и укрепили тропу до самого русла реки, подготовили плоты для переправы.

В назначенный день под покровом тумана Литонов со своими людьми бесшумно, без единого выстрела, переправился через Березину и к полудню вышел на возвышенности в 2–3 километрах западнее реки, где и закрепился. Среди солдат ударного батальона находился и вернувшийся к нам комиссар Иван Прокшиц (он приехал вскоре после гибели Каталева).

Доложив комбригу об удачной операции батальона, я попросил поскорее выдвинуть к захваченному плацдарму 44-й полк. Комбриг обещал мне поторопить его. Организацию переправы и вывод 44-го полка на плацдарм он возложил на меня.

К вечеру на мой наблюдательный пункт прибыл заместитель командира 44-го стрелкового полка Николай Нилыч Пронин с адъютантом Назаркиным, служившим теперь у него в части. Николай Нилыч, бывший офицер царской армии, — прекрасный человек и великолепный командир. Как соседи по многим боям, мы не раз были тесно связаны взаимной выручкой и безоговорочно верили друг другу. По-деловому оценив и разобрав обстановку, мы договорились о совместных действиях.

Наш план командование одобрило, и для обеспечения наступления к нам приехал комиссар бригады Садаков. Я не могу не сказать, хотя бы кратко, об этом замечательном человеке. Небольшого роста, в русской косоворотке, с полевой сумкой в руках, всегда веселый и бодрый, Петр Садаков был любимцем бойцов. Не только словом, но и личным примером он показывал, как вести себя в бою. Мы по-настоящему дружили и называли друг друга только по имени.

Вместе с Н.Н. Прониным мы составили план переправы главных сил, решив на следующий день произвести в частях тщательную рекогносцировку. Затем ночью предполагали переправить полки через Березину, чтобы к утру занять исходные рубежи для наступления.

Рекогносцировка прошла успешно и скрытно. Правда, вернулись мы измученные и промокшие.

С наступлением темноты наши подразделения двинулись к реке. Я приказал оставить против предмостного укрепления у местечка Березино первый батальон под командованием Ивана Анисимова, а все остальные силы переправить через Березину.

Переправа подразделений прошла благополучно, и к рассвету мы развернулись в цепи для решающей атаки. Было досадно, что полковые конные разведчики из-за болотистой местности не могли быть в первых рядах. Их пришлось оставить на восточном берегу. Огорчало и то, что наступать немедленно было нельзя — в тумане на незнакомой местности легко запутаться. Хорошо еще, что противник наверняка не ожидает удара из этого района.

И вот во второй половине дня 19 мая мы пошли вперед. Со всех сторон заговорили пулеметы.

Западнее дороги Липск — Березино сражался батальон под командованием Вальдемара Домеровского, который, охватывая противника с тыла, создал угрозу окружения. Над артиллерийскими наблюдательными пунктами противника, расположенными в этом районе, нависла серьезная опасность. Вражеские наблюдатели побежали, бросив средства связи, тем самым лишили поддержки артогнем свою пехоту. Наша артиллерия прицельно била по противнику. Последний не выдержал и начал отступать, срочно отводя войска с предмостного укрепления на берегу Березины. Все это происходило под фланговым, кинжальным огнем наших пулеметов. Враг нес значительные потери. Батальон Анисимова, вовремя обнаружив отход противника, начал его преследовать, не давая возможности взорвать мост у Березины.

Однако, отойдя с потерями километров на пять и получив подкрепление, противник бросился в контратаку. Завязался жестокий бой. Дело дошло до рукопашных схваток.

Сражение закончилось вечером нашей победой благодаря умелому маневру комбата Домеровского. Он дружной штыковой атакой отбросил противника в деревню Пустоселье. Только наступившая ночь и усталость людей заставили прекратить наступление.

В местечке Березино были захвачены склады с боеприпасами и продовольствием. Это, конечно, быстро привлекло внимание дивизионных и бригадных заготовителей, которые следовали чуть ли не в боевых порядках, стараясь обеспечить войска продовольствием. Когда эти заготовители прибыли на склады, они встретили там коменданта нашего штаба Андрея Сипайлова, который уже кое-что из продуктов погрузил на штабные повозки. Между ними и Сипайловым разгорелся спор. Пользуясь «численным превосходством», заготовители арестовали Сипайлова. Увидев это, повозочный нашего штаба сибиряк Зубов, отличавшийся хитростью и смекалкой, решил выручить коменданта. Зубов быстро выпряг коня из повозки, снял хомут и верхом ворвался на территорию склада с криком: «Комендант, ты разве не слышишь, какой идет бой, а у наших красноармейцев патроны на исходе? Чуйков требует немедленно доставить боеприпасы в цепи». Хитрость Зубова удалась, заготовители тут же освободили коменданта. Зубов рассказал о своей проделке при коменданте, угощая нас трофейными консервами. Мы весело хохотали.

Из этого сражения с неприятелем мы постарались извлечь максимум пользы. Я внимательно изучал приемы его боя, тактику, вооружение. По всему было видно, что противник посильнее, чем армия Колчака, в том числе и по упорству в бою. Это ими было доказано уже утром следующего дня.

Как я уже говорил, вечером мы не сумели захватить Пустоселье, хотя и близко подошли к нему. На ночь я приказал выставить перед деревней усиленное охранение — целых две роты, а главные силы отвел километра на полтора восточнее, привел их в порядок, пополнил боеприпасами и развернул вправо и влево от тракта по батальону, а еще один оставил в резерве.

Противник, на этот раз сам решив применить внезапность, рано утром крупными силами перешел в наступление. Под натиском превосходящих сил врага боевое охранение начало отходить вдоль тракта, к двум развернутым в цепь батальонам. В это время наступающие, увлекшись первым успехом, сгустили свои боевые порядки и были встречены дружным огнем наших двух батальонов. Завязался жестокий бой. Поляки несколько раз ходили в штыковую атаку, но каждый раз залегали под огнем красноармейских пулеметов. Они настойчиво стремились прорвать фронт. Разгадав намерение противника, я лесом вывел свой резервный батальон с конной разведкой и, обойдя врага с фланга и тыла, перешел в контратаку. Удар был неожиданным. Услышав стрельбу в своем тылу, враг в панике бросился бежать по тракту к селению Докшицы. Захватив Пустоселье, мы увидели большую колонну, отходившую через мост к деревне Глинное. Силы отступившего противника превосходили наши раза в два.

После боя основательно пополнили свои припасы за счет врага. Кроме обоза мы захватили десятка два чистокровных венгерок. Одного коня с офицерским седлом я взял себе. Бойцы сразу же дали ему кличку Пилсудский.

Так закончился бой на Березине. Противник понес большие потери и отходил на юго-запад, стараясь задержать нас на каждом выгодном для обороны рубеже.

43-й стрелковый Краснознаменный полк, наступая в первом эшелоне, легко сбивая мелкие части противника, через трое суток достиг местечка Плещеницы. Я хорошо помню это село — неприятель систематически обстреливал его дальним артиллерийским огнем; потерь у нас не было, но местные жители сильно пострадали, многие из них погибли под обломками горящих домов.