После того, как было предположено, что причина именно в поедании умерших, люди форе перестали употреблять человеческое мясо. В итоге через некоторое время болезнь пошла на спад. Последняя жертва куру умерла в 2005 или 2009 г. (единого мнения нет).

Глава 55 Арапник

Глава 55 Арапник

«Спешим сообщить, что на Мясниковой улице недавно открыта новая свадебная Контора для иностранцев. В оной будут сватать за французов и англичан или на оборот. Директор Конторы имеет корреспондента в Лондоне и Париже, который посылает в каждую неделю реестр красавиц, с кратким описанiем их наружности, и с подробным их приданого, и список женихов, желающих найти невесту…»

«Известия».

Бекшеева я дождалась на лавке.

Долго он.

И по лицу понятно, что разговор с Васькой дался нелегко.

- Молочка хочешь? – предложила я, протянув флягу. – Свежее… честно.

- Спасибо, - флягу он взял и молоко выпил. – Не люблю молоко вообще-то.

- Да? Почему?

- Меня его пить заставляли. Теплое. С медом и маслом.

Меня передернуло. Это ж зачем хороший продукт портить-то?

- Для здоровья полезно, - пояснил Бекшеев. – Но нянька меду клала побольше, ей казалось, что чем слаще, тем лучше. А у меня от сладости язык к зубам прилипал. Ну и вообще… и запивать нельзя было. А чтоб выпить это, не запивая…

Мое молоко было без меда.

И холодненькое.

Вообще я и сама не особо как-то люблю, пусть никто и не заставлял пить.

- А у нас свежее молоко уходило в сепаратор.

- Что это такое? – Бекшеев тяжко сел рядом.

- Такая штука, которая молоко разделяет. Крутишь ручку, и в одну сторону льются сливки, а в другую – само молоко, но уже не жирное. Потом из сливок взбивают масло. Я ненавидела эту работу… хотя… я сейчас думаю, что я была напрочь неправильной. Я любую работу ненавидела.

Бекшеев рассмеялся.

- Это как раз нормально.

- Да? Но сидишь и взбиваешь, взбиваешь, а оно все никак… а надо успеть, чтоб не закисло. Молоко тоже… на творог вот, на сыры. Сыворотку – скотине, чтоб жирела.

- Никогда не думал, что сельское хозяйство – это так сложно.

- Ага… может, корову завести?

- В Петербурге?

Я вспомнила особняк и вынуждена была признать, что место для коровы там не предусмотрено. Хотя… если поискать домик попроще, где-нибудь на окраине.

Нет.

На кой мне корова-то? Что за странные мысли в голову лезут?

- С другой стороны если получить разрешение Его императорского Величества на выпас в общественном саду…

- Издеваешься?

- Ищу возможности… - Бекшеев вернул флягу. – Хорошо тут… солнышко… Одинцов сказал, что после сам нам отчеты пришлет. Правильного изложения. Они там с канцелярией делить будут…

- Лавры?

- И их тоже, хотя…

Какие лавры…

Мертвецы. Свиньи. Менталисты. Темный источник…

- Мне тут Софья кой-чего рассказала, - флягу надо будет промыть хорошо, а то остатки молока закиснут, тогда этот запах вовек не выведешь.

Я пересказала Бекшееву.

Он кивнул.

- Что ж… тогда только порадоваться, что все закончилось.

- А оно закончилось?

- Для нас – да. Для… Канцелярии – нет.

- Что с Анной сделают?

- Ничего, думаю. Она жертва, но в то же время род обладал немалой силой. И не думаю, что дело в том, что они чужие мозги жрали. А менталисты… нужны империи.

Меня передернуло.

- Так что будут беречь и заботиться.

- А люди?

- Люди… не останутся без помощи. Скорее всего, перевезут в спецучреждение… будут работать…

- Изучать?

- Не без того. Кто-нибудь и диссертацию напишет. И не одну. Про какие-нибудь эффекты пролонгированного ментального воздействия. Или восстановления после пролонгированного… или что-то в этом роде.

- Дерьмово звучит.

- Посмотри с другой стороны. Они получат лучшую помощь из возможной. Такую, которую в прошлой жизни вряд ли могли бы себе позволить… да и силой их держать никто не станет. Восстановятся и…

- А если нет?

- Тогда… будет еще пара диссертаций. Пожизненное наблюдение. Заведение специального порядка.

- Все-таки дерьмово звучит.

- Как есть. Хочешь, совру?

- Только попробуй, - я встала. – Идем.

- Куда?

- К Валерии Ефимовне…

- Может…

Я взяла Бекшеева за руку.

- Не может. Я слово дала, что приведу тебя. А я слово держу… и еще, я тут подумала и решила переехать.

- Куда? – он напрягся.

- К тебе.

- Ты…

- Ты не против?

- Зима!

- Против?

- Нет, но это как-то…

- Неожиданно?

А хромать почти перестал. И выглядит куда как получше, разве что седины в волосах добавилось. Или это мне кажется просто?

- И неожиданно тоже… не подумай, что я против, напротив, я не против…

- Ты заговариваешься.

- Просто… что скажут в обществе?

- А не плевать?

Он задумался.

- Но твоя репутация…

- Бекшеев, и так весь отдел уверен, что ты мой любовник. И не только отдел. А это обидно, когда тебя обговаривают не по делу. И каждому не докажешь, так пусть себе дальше обговаривают, только уже по делу… но если я ошиблась…

- Нет, - ответ был резким и жестким. – Ты выйдешь за меня замуж.

- Почему это не кажется вопросом?

- Потому что это утверждение.

- Вообще-то ты развелся недавно.

- А ты давно. Так что мы оба свободны.

- Бекшеев…

- Я не могу тебя… дискредитировать в глазах общества.

- Да плевала я на это общество. Оно на меня, что характерно, тоже. И опыт показывает, что стану я твоей женой, не стану, меня там не примут. И хорошо… нечего мне там делать. Княгиня из меня фиговая вышла, уже пробовали. Так что… смысл?

Отвечать он ничего не стал.

Задумался?

И сдается мне, что от мысли своей идиотской не откажется. Упертый же ж… но переехать перееду. А там… чего бежать впереди телеги.

- Вообще-то мужчина должен сделать первый шаг.

- Бекшеев, вот честно… пока ты со своими княжескими заморочками дойдешь сделать первый шаг, нас пришибут. Или тебя. Или меня. Или обоих… жизнь коротка, а весна и того короче.

- Значит, переедешь?

- Ага.

- Слово дала… это