– Шоколадный бисквит и шоколадная глазурь, – отвечаю я.

Хотя иногда мне и кажется, что я совсем его не знаю, в действительности я знаю его лучше, чем могу предполагать.

– Хорошо, поможешь достать формы для запекания?

Через полчаса торт уже готов, и я жду, когда он остынет, чтобы успеть покрыть его глазурью до прихода Хардина. Карен нашла какие-то старые свечки – только цифры один и три, – но я уверена, что он оценит наш юмор.

Я прохожу в гостиную и выглядываю в окно, но его машины не видно. Наверное, просто опаздывает. Прошло только сорок пять минут.

– Кен будет дома примерно через час, ужинал со своими коллегами. А я, будучи ужасным человеком, сказала, что у меня болит живот. Ненавижу эти ужины.

Она смеется, и я тоже ухмыляюсь, стараясь равномерно покрыть глазурью края торта.

– Вас тут не в чем винить, – говорю я, втыкая в торт свечки с цифрами.

Сначала ставлю свечи так, чтобы получилось тридцать один, я решаю поменять их местами и сделать тринадцать. Мы с Карен смеемся над этими старомодными свечками, и я пытаюсь написать на торте имя Хардина густым кремом.

– Красиво, – врет она.

Я с досадой смотрю на результаты своих усилий.

– Главное – внимание. Ну, я на это надеюсь…

– Ему понравится, – уверяет меня Карен и уходит наверх, чтобы мы с Хардином могли побыть здесь одни, когда он придет.

Прошел уже час с тех пор, как он прислал мне сообщение, и я сижу на кухне одна и жду его. Я хочу позвонить, но если у него не получается приехать, то он сам должен сообщить мне об этом.

Он придет. Он ведь сам это предложил. Он точно придет.

Хардин

Нэт уже в третий раз сует мне кружку.

– Ну давай, дружище! Всего один разок, чувак, это же твой двадцать первый день рождения – не пить просто незаконно!

Я уступаю, иначе никогда отсюда не выберусь.

– Ладно, только одну. И все.

Улыбаясь, он убирает кружку, и Тристан подает ему бутылку.

– Тогда хотя бы налью нормальной выпивки, – говорит он.

Я закатываю глаза и делаю большой глоток темноватой жидкости.

– Ну все, хватит. Теперь отстань от меня.

Он кивает в ответ.

Я иду на кухню, чтобы налить себе еще воды, и меня останавливает не кто иной, как этот ублюдок Зед.

– Держи, – говорит он, подавая мне мой мобильный. – Нашел его на диване, когда ты ушел.

И он возвращается в гостиную.

Тесса

Через два часа я поднимаюсь наверх, чтобы смыть макияж и переодеться в пижаму. Торт я оставила на столе. Так происходит каждый раз, когда я даю ему еще один шанс. Суровая реальность бьет меня прямо по голове.

Я правда думала, что он придет. Какая я дура, готовила ему торт… Боже, просто идиотка!

Я достаю наушники и тогда перестаю сдерживать слезы. Музыка проникает в мои уши; я ложусь на кровать и изо всех сил стараюсь не критиковать себя слишком сильно. Прошлым вечером он вел себя совсем по-другому – в основном в хорошем смысле, – хотя мне и не хватало его извращенных грубых комментариев. Я всегда делаю вид, что они меня ужасают, хотя на самом деле нравятся.

Хорошо, что Лэндон, вернувшись домой, не стал ко мне заходить. Я все еще немного надеялась, и это еще смешнее, хотя он бы, конечно, мне такого не сказал.

Я тянусь к ночнику и выключаю свет, потом делаю музыку потише. Случись это месяц назад, я бы запрыгнула в машину и поехала в это дурацкое общежитие, а там уже спросила бы, какого черта он меня кинул, но мне не хочется с ним ругаться. Больше не хочется.

Я просыпаюсь от того, что звонит телефон, – я вздрагиваю от громкого звука в наушниках.

Это Хардин. И сейчас почти полночь. Не бери трубку, Тесса.

У меня нет сил даже на то, чтобы отклонить звонок и выключить телефон. Я только протягиваю руку к столику, чтобы поставить будильник, и закрываю глаза.

Он наверняка напился, а теперь звонит после того, как меня продинамил. Надо было этого ожидать.

Хардин

Тесса не отвечает на мои звонки, и это меня бесит. Еще пятнадцать минут до полуночи, до окончания моего чертового дня рождения, а она не берет трубку?

Ладно, наверное, надо было позвонить ей раньше, но все же. Она даже не ответила на сообщение, которое я отправил ей несколько часов назад. Я думал, что вчера мы отлично провели время, и к тому же она собиралась раздеть меня. Я с трудом отказал ей, но я знаю, что случилось бы, если бы мы не остановились. Я не должен соблазнять ее на этом этапе, хотя мне чертовски этого хочется.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – говорю я Логану, пытаясь оторвать его от темнокожей брюнетки, которая ему явно понравилась.

– Нет, ты никуда не пойдешь, пока… а, вот и они! – кричит он, показывая куда-то.

Я оборачиваюсь и вижу, что к нам идут две девушки, одетые в плащи. Твою ж мать, быть того не может.

В переполненной гостиной раздаются аплодисменты и радостные возгласы.

– Стриптизерши мне ни к чему, – заявляю ему я.

– Да ладно! Откуда ты вообще узнал, что они стриптизерши? – смеется он.

– Посмотри на их гребаные плащи и высоченные каблуки! – Это чертовски глупая затея.

– Ну хватит, дружище, Тесса не обидится! – добавляет Логан.

– Дело не в этом, – сердито отвечаю я, хотя он прав: дело именно в этом.

– Это наш именинник? – спрашивает одна из девушек.

От вида ее ярко-красной помады у меня уже начинает болеть голова.

– Нет-нет-нет, это не я. – Я отговариваюсь и выскакиваю наружу.

Я туда не вернусь, ни хрена подобного. Тесса с ума сойдет, если подумает, что я был со стриптизершами. Я прямо представляю, как она орет на меня за это. Жаль, что она не ответила, когда я звонил. Снова набираю ее номер, а Нэт пытается пробиться по другой линии. Я к ним не пойду, ни за что. С меня достаточно этих вечеринок.

Уверен, она уже злится на меня за то, что я не позвонил ей раньше, но не понимаю, когда мне стоит звонить, а когда нет. Я не хочу давить на нее, но и предоставлять ей слишком много свободы тоже. Я выбрал нелегкий путь, и придерживаться его чертовски сложно.

Я снова смотрю на телефон: мое «Привет» – последнее среди всех отправленных и полученных сообщений. Похоже, мы снова остались вдвоем: я и моя чертова пустая квартира.

С днем долбаного рождения меня.

Тесса