– Ой. – Перед глазами плыло. Он заморгал. – Ты хлопнула в ладоши, и Малыш встал?

– Да.

– Наверное, ты ему нравишься. – Слышался какой-то звук, словно лопаются пузырьки, в воздухе плыл сладковатый запах. – Что это пахнет?

– Мистериозо, варится, – ответила Феба.

Картер пытался понять выражение ее лица, но всё расплывалось.

– Ты правда не ранена?

– У меня всё замечательно. Ты повредил руку.

– Он мертв?

– Я его убила. – Феба сглотнула. Если бы Картер не вслушивался так внимательно, он бы не заметил, как сорвался ее голос.

– И ты не ранена?

Она пожала плечами.

Картер вспомнил что-то еще.

– Где Гриффин?

– Я открыла служебную дверь. Там на улице стоял человек, какой-то Чейз. Он вызвал «скорую».

Картер сел, поднял голову. В висках стучало.

Опираясь на Фебу, он с трудом прошел несколько шагов до Гриффина и опустился на колени.

Гриффин, бледный как смерть, поднял глаза, потом двинул скованными руками. Он был очень слаб. Картер видел, что в руке у него пистолет для ловли пуль, который агент силится, но не может поднять.

– Вы арестованы, – прошептал Гриффин.

Он держал пистолет, заряженный холостым патроном. У Картера от жалости перехватило горло. Он поднял руки.

– А теперь я потихоньку пойду, – сказал Картер.

Можно представить (наверное), с какими заголовками вышли утренние газеты. Когда фокусника, по слухам, замешанного в убийстве президента, находят в одном здании с мертвым коллегой (убит током), мертвым ассистентом (обезглавлен), другим ассистентом, связанным и с кляпом во рту (Вилли, в шкафу, без сознания), мертвым капельдинером (сломанная шея, полураздет) и раненым агентом Секретной службы, нагромождение подробностей завораживает. Если добавить клубничку (а клубничка и впрямь имелась: слепая женщина в порванном, заткнутом за пояс вечернем платье), то ясно, что редколлегии «Колл-Бюллетень», «Кроникл» и «Экзаминера» должны были замереть в священном молчании.

Итак, газетные заголовки 5 ноября 1923 года были в некотором смысле сенсационными. «Кроникл» на первой странице рассказала о скандальных планах секретаря Меллона реформировать налогообложение. Кроме того, был научный отчет о сверхъестественном действии дигидрофосфата натрия, входящего в энергетический напиток, который давали немецким штурмовикам перед боем. По слухам, один из них под воздействием «Пеппо» остановил танк. «Колл-Бюллетень» сосредоточился на ежегодном собрании Британской ассоциации в поддержку науки, на котором сэр Эрнест Резерфорд развеял все надежды когда-нибудь выбить из атома электроны и получить таким образом мощный источник энергии. «Экзаминер» напечатал разоблачительный материал: оказывается, на Пятой авеню в Нью-Йорке действительно работает клиника по «предотвращению беременности».

Картера нигде не упоминали. Правда, в полицейской хронике, выходящей раз в две недели как приложение к «Сан-францисскому юридическому журналу», сообщили про убийство при смягчающих обстоятельствах по адресу театра «Орфей», но подробностей не привели. Разумеется, были слухи…

Ближе всего к театру находилась больница св. Марии, но про тамошних врачей никто ничего хорошего не слышал. Картер попросил «скорую» отвезти их с Гриффином в небольшую клинику на вершине горы Лоун, самого малозастроенного из сан-францисских холмов, откуда открывались наиболее живописные виды. В больнице, воздвигнутой в форме испанского креста, насчитывалось всего тридцать две палаты на двух этажах. Многие выходили окнами на океан, в них было светло и свежо. Пол в трансептах был выложен шестиугольной плиткой, а посередине располагался внутренний дворик с мозаичным изображением св. Агаты, покровительницы больных. Имелся в больнице и рояль, поскольку во время войны здешние врачи ответили на вопрос, что лучше всего помогает выздоровлению: музыка, солнечный свет, виды на океан, подвижность и древняя китайская гимнастика тайцзи-цюань.

Картера отвезли на рентген. Переломов черепа не нашли, хотя и предупредили сутки не спать, чтобы не пропустить первых признаков внутричерепного кровоизлияния. Ему вкололи морфий, рану продезинфицировали и обкололи кокаином. Доктор зашивал ему руку и накладывал шину, приговаривая: «Похоже, вы родились в сорочке». Ровно через две минуты после последнего укола доктор стал казаться Картеру невероятно красивым, умелым и высокодуховным.

Гриффина сразу взяли на операционный стол. Пуля прошла ниже пупка и повредила кишку. Случись такое до войны, он непременно бы умер: тогда никто не оперировал на кишечнике, он казался столь же непостижимым творением Божьим, как и мозг. К счастью, доктор Бун, оперировавший Гриффина, прошел закалку на полях Фландрии.

Бун очистил рану, обработал ее дезинфицирующим раствором хлорноватистой и борной кислот, расширил доступ, извлек пулю и ушил кишку кетгутовой нитью. Потом зашил рану, наложил повязку и, укрепив ее слоем гипса, вздохнул с облегчением. Похоже, пациент выживет.

К пяти утра состояние Гриффина стабилизировалось. Его перевели в палату и положили под капельницу с глюкозой и физраствором. Бун принял душ и присоединился к коллегам – докторам Уилбуру и Куперу – в часовне, где они молитвами встретили восход.

В это время Картер сидел на скамейке перед фортепьяно. Он был в чистой одежде, которую прислали из дома, но забыл попросить ботинки, поэтому туфли пришлось надеть вчерашние, ободранные и прокопченные. Он водил пальцами над клавишами, словно беря аккорды, и смотрел на дверь часовни. Наконец оттуда вышли доктора Бун, Уилбур и Купер.

– Джентльмены! – Картер приветственно поднял руку, уложенную в лубок и замотанную до локтя. – Можно вас на одно словечко?

Он представился и попросил, чтобы к агенту Гриффину отнеслись со всей возможной заботой. Врачи заверили, что тревожиться не о чем: здесь обо всех заботятся как нельзя лучше. Они могли бы добавить, что привыкли к высокопоставленным пациентам.

– Он – агент Секретной службы, – сказал Картер, – раненый при исполнении долга.

Врачи с энтузиазмом воскликнули: «Да!» и «Конечно!», потому что все они были патриоты.

– Его начальство в курсе и знает, что он полностью выздоровеет. – Картер так подчеркнул последние два слова, что они прозвучали почти оскорбительно.

Доктор Бун – у него было длинное лицо и борода, как у Линкольна – спросил:

– При каких обстоятельствах был ранен агент?

– Он меня арестовывал. – Картер улыбнулся. Врачи начали смущенно переминаться с ноги на ногу, чем еще больше его позабавили. – Арестовывал за убийство президента Гардинга.

Доктора Бун, Уилбур и Купер молча переглянулись. Уилбор, у которого при малейшем волнении начиналась изжога, икнул.

– Ах да, – сказал Картер, словно только сейчас вспомнил. – Ведь это вы трое подписали свидетельство о смерти покойного президента?