— Нет! Это не может быть последним словом, Аммар! — Родриго отчаянно замотал головой. — Как я могу позволить тебе уехать к ним? Ты знаешь, что они с тобой сделают?

Аммар снова улыбнулся, на этот раз смущенно.

— Что они сделают? Отберут у меня бумагу и чернила? Для начала Альмалик Второй почти наверняка назначит меня каидом армий Картады. Полагаю, Галиб ибн Кариф и я однажды разойдемся в мнениях по вопросу о том, кто командует нашими объединенными силами, и я вежливо уступлю ему. Я знаю из надежных источников, что он носит на шее ремешок, сплетенный из крайней плоти тех, кто ему не уступил. — Улыбка Аммара погасла. — Что будет после, я не знаю. Может дойти и до выпаса верблюдов. Оставь это, Родриго, пожалуйста. — Он помолчал. — Однако встает вопрос о Джеане.

— Нет никакого вопроса.

Она ожидала этого, и была готова. Четверо мужчин повернулись к ней.

— Аммар, если я могу быть уверена, что мои родители в безопасности с Родриго и королем, тогда, боюсь, ты вынужден будешь позволить мне ехать с тобой — или я убью тебя, еще до того как ты покинешь этот лагерь.

Она увидела, как Родриго Бельмонте улыбнулся в первый раз за эту ночь, и знакомое выражение смягчило его лицо.

— Вот как. Значит, ты познакомилась с моей женой? Джеана повернулась к нему.

— Да. Госпожа Миранда оказалась такой красивой и любезной, как о ней говорили другие. Она позволила бы тебе оставить ее при подобных обстоятельствах, сэр Родриго?

Аммар быстро начал:

— Это не то же…

— Это то же самое. Почти никакой разницы, — резко перебила Джеана. Она боялась, что усталость снова заставит ее расплакаться, а ей этого совсем не хотелось.

— Послушайте, — произнес король Вальедо, — я сожалею, что приходится высказываться по делам сердечным, но мне нужно знать, почему я должен позволить человеку, который сам провозгласил себя будущим каидом моих врагов, уехать.

У Джеаны пересохло в горле. Сердце ее глухо забилось. Об этом она не подумала.

— Вы должны позволить ему уехать, — тихо ответил Родриго.

Король метнул в него острый взгляд, и Джеана заметила, что он старается сдержаться. То, что он только что сказал, привело ее в ужас. По правде говоря, учитывая начавшуюся войну, она не видела причин, по которым король обязан позволить им уехать. У Аммара был шанс, он получил потрясающее предложение, а сейчас…

— Должен? — спросил Рамиро Вальедский. — Мне никогда не нравилось это слово, сэр Родриго.

— Государь, простите меня, — хладнокровно ответил Родриго, — но у меня — у нас — сто пятьдесят человек находятся в армии Рагозы. Они там в ловушке. Когда придет весть о том, что вы вступили в Аль-Рассан, и что я с вами, и что король Халоньи тоже отправился на юг, то, полагаю, эмиру Рагозы Бадиру посоветуют уничтожить мой отряд, до того как его используют против него. Лицо Аммара стало мрачным.

— Ты считаешь, что Мазур даст такой совет?

— Бен Аврен или кто-нибудь другой. Помнишь прошлую осень? Бадир дал тебе названную тобой цену, равную моему жалованью и жалованью всех воинов моего отряда. По этой мерке он совершит менее значительный поступок, уничтожив их, чем мы, если бы убили тебя.

— Ты играешь словами. Это не настоящая мерка, Родриго.

— А какая настоящая? Во время войны? Им грозит смертельная опасность. Я должен попытаться их спасти. Ты — лучший для меня способ сделать это, и в данный момент — единственный. Цена твоей свободы такова: ты сделаешь так, чтобы моим людям разрешили покинуть ту армию и прибыть сюда, и поклянешься в том своей честью.

— А если я не смогу?

На этот раз ответил король. Его гнев уже улетучился.

— Вы согласитесь вернуться и предстать перед моим судом, и дадите в том клятву. Настоящая мерка или нет, если эмир Бадир дал такую цену за ваши услуги, я тоже готов ее заплатить.

— Согласен, — тихо ответил Аммар.

— Ты можешь освободить их и все равно вернуться, — быстро прибавил Родриго. «Он не из тех, кто легко сдается, если вообще сдается, — поняла Джеана. — И он готов поступиться гордостью». В его голосе звучала мольба.

Она увидела, что Аммар тоже ее услышал. Он должен был ее услышать. Снова эти двое посмотрели друг на друга, но к этому моменту кони давно уже ускакали далеко в слишком просторную, слишком темную ночь. Все было кончено.

Аммар тихо сказал:

— Мы отказались сражаться друг с другом в тот день, в Рагозе.

— Я помню.

— Они предлагали это ради развлечения. Теперь мир стал другим, — произнес ибн Хайран с невольным смущением. — Мне… очень жаль говорить это. Больше, чем я могу выразить. Родриго, я бы хотел…

Он на мгновение задумался, потом развел руками и замолчал.

— У тебя есть выбор, — сказал Родриго. — Сегодня ты делаешь выбор. Ты получил от нас предложение.

Аммар покачал головой, и когда заговорил, в его голосе тоже звучали нотки отчаяния.

— Это не совсем выбор, — сказал он. — Здесь нет выбора. Я не могу отвернуться от этой земли, теперь, когда она в таком горестном положении. Ты понимаешь? Родриго, ты один из всех людей, должен это понять. — Они услышали его короткий, хорошо знакомый, издевательский смешок. — Я — тот человек, который убил последнего халифа Аль-Рассана.

И, услышав эти слова, Родриго Бельмонте склонил голову, словно смирившись с падающим на его шею мечом. Джеана видела, как поднял руку Аммар, словно хотел прикоснуться к нему, но потом опустил ее.

Она услышала, как рядом с ней плачет Альвар де Пеллино. Позже она вспомнит эти слезы и будет любить его за них.

Ее родители спали, и двое спасенных детей тоже, в палатках, выделенных им королевой. Джеана заглянула к ним, а потом пошла, как обещала, сменить Бернара д'Иньиго у постели больного. Ей следовало за это время поспать, но в эту ночь, очевидно, спать не придется. Ей, во всяком случае.

Она к этому привыкла. Лекарям часто приходится нести ночное дежурство рядом с теми, кому они могут помочь в борьбе с наступлением последней тьмы. Но эта ночь не походила ни на одну из прожитых ею до сих пор. Она означала, в подлинном смысле, завершение всего, что Джеана знала прежде.

Бернар д'Иньиго устало улыбнулся ей, когда она подошла. Он прижал палец к губам. Джеана увидела, что Фернан уснул на земле рядом с братом. И его мать тоже, лежа головой на подушке и накрывшись маленьким одеялом.

— Отдохните, — шепнула Джеана лекарю-джадиту. — Я подежурю остаток ночи. — Д'Иньиго кивнул головой и встал. На ходу он слегка пошатывался. Они все смертельно устали.

Джеана посмотрела на Диего. Он лежал на спине, головой на сложенных одеялах. В ней снова проснулся лекарь. Она опустилась на колени, взяла его за запястье и тут же почувствовала прилив надежды. Его пульс бился сильнее и не так часто.