К этой области следует отнести и обвинение, будто начальник О КВ одобрил «суд Линча» над вражескими «летчиками-террористами» и подготовил соответствующие приказы. Комплекс «летчики-террористы»632 вместе с приказом о «линчевании» служит одновременно и примером особой ситуации, сложившейся для Кейтеля в ставке фюрера, и просто-таки классическим примером того, как осторожно следует судить о многих явлениях, которые нашли свое отражение в документах

Третьего рейха, а не составлены лишь с единственной целью — вести «бумажную войну» по многим вопросам (до тех пор пока, возможно, не возникнет шанс похоронить этот документ, поскольку Гитлер либо забыл об этом деле, либо занялся новыми проблемами) 633.

Впервые вопрос, следует и возможно ли противопоставить действиям «летчиков-террористов» собственный террор, возник у Гитлера в начале лета 1944 г. в связи с почти полным господством в воздухе над территорией рейха англо-американских бомбардировщиков дальнего действия и сопровождавших их истребителей.

Гитлер вновь пожелал спонтанные действия (кстати, весьма единичные) гражданского населения разбомбленных городов в отношении сбитых и раненых летчиков (которые как военнопленные были бы взяты под защиту немецких солдат) «переплавить» в приказы, призванные наводить ужас. Аналогичные соображения, возникавшие в Англии в штабе маршала авиации Харриса, командовавшего бомбардировочными соединениями, совершенно ничего не меняют в смысле аморальности этих действий.

Реакция Гитлера поставила Кейтеля, а также Йодля в крайне затруднительное положение: ведь английские летчики были солдатами и выполняли свой воинский долг даже и тогда, когда раскрывали свои бомболюки над германскими городами или атаками с бреющего полета парализовывали нервный ствол военной промышленности Германии, а также пытались перерезать транспортные артерии страны. И, наоборот, какие обвинения можно было предъявить тем зенитчикам, которым было приказано охранять от воздушных налетов противника стартовые площадки «Фау-1»? 634 Да и к чему вообще вела вся эта война?

Фельдмаршал и генерал-полковник советовали поэтому сначала выяснить, какие международно-правовые пути существуют для регулирования таких методов войны и вообще, как, собственно, следует понимать сам термин «летчик-террорист».

Гитлер негодовал. Кейтель предложил временно ограничиться официальным предостережением «вражеским государствам» с угрозой репрессий.

Пгглер впал от него в еще большее неистовство. Возможно, ему пришла на память давняя идея Кейтеля: прежде чем напасть на Советский Союз, надо хотя бы послать Сталину ультиматум! Что и говорить, эти генералы вечно так «далеки от практики»! Он желает устрашения террором!

На обсуждение в ставке фюрера были поставлены следующие варианты:

1. Судебное осуждение «летчиков-террористов».

2. Передача взятых в плен «летчиков-террористов» полиции.

3. Разрешение гражданскому населению прибегать к их линчеванию (что отвечало бы желанию партийных органов в германском тылу, а также и желанию самого Гитлера!)

Позже фельдмаршалу инкриминировали некоторые его пометы на полях документов, к примеру, такие: «С военными судами ничего из этого не выйдет!» По его убеждению, «террористическим налетом» можно было считать лишь более или менее прицельную бомбардировку с бреющего полета. Тут имелось только две возможности: или налет удавался — и летчик благополучно улетал, или он оказывался сбитым и мертвым. Далее Кейтель написал. «Если разрешить юстицию Линча, требовать выполнения правил [ведения войны] будет трудно».

Вот где была собака зарыта! Начальник ОКВ, начальник штаба оперативного руководства вермахта и главнокомандующий люфтваффе рейхсмаршал Геринг были едины в одном: никакого «да» здесь не должно и не могло быть, оставалось только затягивать решение вопроса. И в данном случае исключение лишь подтверждало правило! Кейтель воспользовался этим методом, хотя сам себе велел блюсти крайнюю корректность.

По вопросу о «суде Линча» над «летчиками-террористами» шли бесконечные обсуждения, в которые включились имперский министр иностранных дел фон Риббентроп и начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА) Каль-тенбруннер. Сохранилась переписка за июнь 1944 г. между Кейтелем и начальником генерального штаба люфтваффе генерал-полковником Кортеном. В ней оба они стремились определить рамки понятия «летчик-террорист» и сузить их.

В телеграмме от 15 июня главнокомандующему люфтваффе Кейтель подробно рассматривает это понятие. Подлежащими «особому обращению» (т.е. уничтожению путем передачи в руки СД) следует считать всех участников налетов на гражданское население, на отдельных лиц и их скопления, обстрела парашютистами немецких военнослужащих ВВС и обстрела из бортового оружия пассажирских поездов, госпиталей, больниц, санитарных составов, — говорится в этой телеграмме635. Кейтель просил согласия «господина рейхсмаршала» [Геринга] и выражал надежду, что тот даст новые уточнения по обсуждаемому вопросу.

Защитник Кейтеля д-р Нельте напрямую спросил его: «Был ли объявлен этот приказ?» Ответ Кейтеля: «Приказа по этому поводу никогда дано не было. Гитлер тоже к нему больше не возвращался. Вскоре он выехал на Восточный фронт, и после

20.7. [19]44 г. (т.е. дня неудавшегося антигитлеровского заговора. — Прим. пер.) это дело больше не обсуждалось».

Итак, приказ дан не был! Но Кейтель заблуждался только в одном. Об этом говорят показания в Нюрнберге свидетеля — офицера генштаба люфтваффе при начальнике штаба оперативного руководства вермахта майора Томаса Бюкса. В марте 1945 г., когда уже нависла тень поражения, в бункерном лагере в Берлине этот вопрос возник еще раз. Гитлер, подстрекаемый начальником Партийной канцелярии Борманом, приказал начальнику РСХА Кальтенбруннеру все «скопившиеся экипажи [вражеских] бомбардировщиков» и все «накапливающиеся» в дальнейшем немедленно передать непосредственно СД, которая должна их «ликвидировать». Майор сказал тогда, после совещания, фельдмаршалу: «Приказ безумен!» Кейтель бросил реплику: «Пожалуй, так можно сказать!» Бюкс подчеркнул: люфтваффе не замарает своей чести и приказ этот не выполнит!.. На это Кейтель заметил: такие приказы он [Пгглер] сам подписывать не желает, пусть потом все, как всегда, висит на ОКВ, «но я, черт меня побери, такого приказа не отдам!»